Улица Венеалме

– Клянусь, – сказала она, вставая, раздельно и чётко. – Клянусь служить госпоже, хранить и оберегать честь её семьи и рода, пока меня не предадут земле, оплакав.

Она бросила нож на стол. С ладони капала кровь.

Аяна ошеломлённо замерла. Капли крови падали на белые обрезки теста, кое-где хранившие угольную пыль отпечатков Ишке. Одна. Вторая. Ещё одна.

Аяна сидела, словно заворожённая, глядя, как крошечные брызги от капель окрашивают тесто в цвет лепестков сливы вокруг крупного расцветающего бутона тарио.

– Кхм, – кашлянул Арчелл. – Кира, ты должна принять клятву... или не принять.

Аяна посмотрела на нож, потом на Арчелла.

– Э... Ладно, – сказала она, хватая нож и проводя по левой руке. – Я принимаю клятву, – сказала она, прижимая ладонь к ладони Луси. – Луси, тебе не надо было... Надо теперь обработать. Арчелл, мне нужен рум. Арчелл... Арчелл!

– Кира, тебе надо было просто сказать, что ты принимаешь, – сказал Арчелл с ужасом. – Зачем ты...

Аяна перевела взгляд с него на Луси, но та тоже стояла, уставившись на их руки и непонимающе моргая.

– Что я сделала не так? – с тревогой спросила Аяна, сжимая кулак. – Что?

– Вы обменялись кровными клятвами, – сказал Арчелл, почёсывая висок. – Как равные. Обычно кирио просто принимают... Зачем же ты... А, что уж теперь.

– И что это значит? – непонимающе спросила Аяна.

– Что ты теперь тоже... оберегаешь и хранишь её.

– Ну, вообще-то, я это и собиралась делать. Арчелл, мы и есть равные. Все люди равны, понимаешь? Как бы они не назывались. Мы все рождаемся одинаковыми.

Арчелл вдруг едва заметно хмыкнул, сжав левую руку и касаясь пальцами ладони.

– Погоди-ка... – уставилась на него Аяна, вспоминая большую смуглую ладонь, которую так часто рассматривала по утрам. – Та линия у Конды... Это не... Он, получается, тоже? Как я? Случайно?

– Он ничего не делает случайно, кира, – покачал головой Арчелл. – Ничего. В этом можешь не сомневаться. Луси, займись юным киром. Я схожу за румом и займусь твоими документами.

– Вир... Вирк... Вилнире...

– Вилниевиркмеларта.

– Это вот прямо так и пишется? – спросила Аяна, поднимая глаза на Арчелла. – Луси! У тебя родовое имя – Вилниевик...

– Вилниевиркмеларта.

– Арч, а у тебя?

– Балтекрианемта.

– М-м... Ладно. Арчелл, а что если они откажутся передавать попечительство?

– Ну пусть откажутся, – пожал плечами Арчелл. – Тогда они лишатся сорока медяков в месяц, которые я им пообещал в письме, и тех денег, что им отправляла Луси.

Аяна поморщилась.

– Ладно. Вот. Нелит Анвер. Ставь свою подпись, потом разберёмся с остальными документами.

Она смотрела, как неловко Луси держит перо, вычерчивая чёрточки и закорючки своего длинного родового имени.

– Мне противна мысль, что мы будем платить людям, которые могут отказаться пустить родную дочь домой.

– Они вырастили и воспитали меня, – сказала Луси, откладывая перо. – Я очень виновата перед ними.

– Луси, прекрати, пожалуйста! – застонала Аяна, глядя, как Арчелл завинчивает крышечку крошечной чернильницы и вытирает полотенцем наконечник пера. – Умоляю тебя! Арчелл, нам нужна будет кровать. Поставим внизу, справа от очага. Там теплее, да и во дворик поближе.

– Займусь.

Аяна сходила во дворик и проверила корзинку с по, подвешенную на верёвке снаружи. Всё было цело, и Аяна удовлетворённо кивнула. Она обещала праздник – значит, будет праздник.

– Вот так, милый, – приговаривала Луси, мелко нарезая немного сморщенное, но сладкое яблоко. – Кира, я могу...

– Луси, не надо звать меня кирой. Хотя бы ты... Пожалуйста. Меня зовут Аяна. Сколько тебе осталось работать у Эрке?

– У меня подённый договор. Уителл сказал, что кир Эрке не знает, когда уедет, и...

– Поняла. И при этом он не настаивает, чтобы ты ушла. Достойно уважения. Арчелл отвезёт тебя сегодня или завтра, чтобы ты утрясла эти вопросы, или съездит сам.

– Я хочу попрощаться. Я съезжу. Кира... Аяна, я хотела спросить... – сказала она, глядя на белую тряпицу на левой руке. – Арчелл называет его, – показала она глазами на Кимата, – киром. Вы говорили про дом Пай... Про них ходит много слухов. Кир Кимат... Я слышала, мать безумного кира – с юга...

– Да.

– Но...

– Гватре ошибся, если ты про то, о чём я думаю.

Луси кивнула и опустила глаза. Она сосредоточенно размышляла над чем-то, потом вздохнула.

– Он очень хорошенький, твой сын. Я сидела с двумя племянниками, и они были невыносимы. А кир Кимат – очень спокойный.

Аяна вздрогнула, вспомнив прошедший день и все, что были до него.

– Спокойный? – с чувством спросила она. – Спокойный?

Луси вдруг несмело улыбнулась, потом хихикнула.

– Ну, он просто бодрый. Он хотя бы не... не вопит.

– Это ты ещё не уносила его с прогулки, – сказала Аяна, хватаясь за переносицу и чувствуя, как печёт уши. – Я однажды несла его с прогулки у бухты на берегу кирио, так он...

Улыбка медленно сползла с лица Луси.

– Так это был он, – пробормотала она, бледнея. – Мы думали, это...

– Вы тоже это слышали? – ужаснулась Аяна.

– Мне кажется, все слышали это, – тихо сказала Луси. – Думаю, это было слышно до дома Ават. Тут, знаешь, склоны... Такое хорошее эхо...