Уловка медвежатника

Губы министра болезненно скривились, как если бы он испытал болевой шок. Отмолчаться не удастся. Государь, не опуская головы, смотрел прямо в его глаза, терпеливо ожидая ответа.

– Именно так, Николай Александрович…

– Ну, продолжайте, я вас слушаю.

– Дело в том, что операция по поимке преступников и возвращению денег вступает в свою завершающую стадию. Думаю, что через день-другой с ними будет покончено.

– Но вы вернули хотя бы часть денег? Или хотя бы знаете, где они находятся в настоящее время?

– Не удалось, – невесело признался министр, глядя прямо в серые глаза императора. – Но сейчас через наших агентов и осведомителей мы занимаемся поисками ценных бумаг.

Государь развел руками – высшая степень раздражения.

– А что же вам еще остается делать? Вы меня не утешили, Сергей Григорьевич, – спокойным голосом, как и обычно, произнес царь. – Это всего лишь десятая часть из всех пропавших денег. Если мы и дальше так будем разбазаривать наши накопления, то от государства, – Николай Александрович сделал значительную паузу, очевидно подбирая подобающее слово, – ничего не останется!

Последнюю фразу он произнес с особым нажимом. На лбу у министра выступила обильная испарина, – прежде государь никогда не разговаривал с ним подобным тоном, очевидно, что разозлен он не на шутку. В какой-то момент министру показалось, будто пространство вокруг него сильно сжалось, принося при этом почти физическое страдание. А в довершение ко всему капля пота сорвалась с крутого лба и стремительным ручейком побежала к носовой перегородке. Позабыв про платок, министр вытер проступивший пот рукавом мундира.

– Николай Александрович, – заметно охрипшим голосом произнес министр. Пространство вокруг него продолжалось стремительно сжиматься, и министр с ужасом подумал о том, что произойдет с ним, когда оно соберется в одну крохотную точку. Оно просто раздавит его! – Делом об ограблении банка занимаются наши самые лучшие сыщики. В самое ближайшее время мы отыщем все деньги.

– Ну, хорошо, – устало произнес Николай Александрович, давая понять, что беседа завершена. – Даю вам сроку месяц. – И все тем же тихим голосом, без малейшего намека на раздражительность, добавил: – Думаю, этого будет вполне достаточно, чтобы хоть как-то исправить положение.

Не сказав более ни слова, Николай Александрович открыл газету «Русское слово». Беспомощно потоптавшись около стола, министр негромко попрощался и, поймав едва заметный кивок государя, вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

Глава 18 ЗАВТРА НУЖНЫ ДЕНЬГИ

Настроение у Виноградова было дрянь, впрочем, таким оно бывало всякий раз после разговора с министром.

Никогда прежде Григорий Леонидович не видел министра в таком подавленном состоянии. Отлегло бы от сердца, ежели он, припустив крепкое словцо, отругал бы его за нерадивость, попросил бы подать в отставку немедля. А тут он как-то невольно ссутулился, как если бы держал на плечах какую-то трудноподъемную ношу, и, не посвящая в разговор, состоявшийся с государем, сказал, что Его величество весьма разочаровано ходом расследования и желает, чтобы оно дало положительные результаты в ближайшие дни.

Пожалуй, он напоминал малолетнего беспомощного ребенка, который вдруг оказался в незнакомой обстановке в обществе чужих людей. Вот разве только что не плакал. Министра хотелось как-то утешить. Но как это сделать, Григорий Леонидович не представлял. Будь они в приятельских отношениях, можно было бы подыскать подходящие слова, но между ними глубокой бороздой пролегали субординация и социальное происхождение.

В завершение разговора министр устало объявил, что встречался с государем и тот велел доложить ему о ходе расследования ограбления купеческого банка. И ему пришлось клятвенно уверять самодержца, что в ближайшую неделю с преступниками будет покончено, а деньги будут возвращены в казну.

Сдержанно кашлянув, министр внутренних дел в конце разговора самым проникновенным тоном заверил, что речь идет о состоятельности всей Московской сыскной службы, а стало быть, на алтарь положена и личная карьера Виноградова. И попробуй тут успокойся от таких слов!

– Я на вас очень надеюсь, Григорий Леонидович, – глухим голосом произнес Коваленский. – Дело даже серьезнее, чем вы можете предположить. От этого зависит не только моя личная судьба, но, быть может, и ваша. Вы только не подумайте, что я вас как-то запугиваю, – быстро спохватился министр.

– Я вовсе так не думаю, господин министр, – отвечал Виноградов, сполна прочувствовавшись. – Я сделаю все, что от меня зависит.

– Вот и славно, – кивнул Коваленский. – Мы с вами находимся в одной упряжке. Точнее, вы возница, а я пассажир, и, куда вы меня привезете, одному только Богу известно.