Уловка медвежатника

Виктор Краюшкин продолжал сжимать в руках портфель, не желая расставаться с ним даже на секунду. Сделал шаг, потом другой, такой же крохотный. И, подавшись малость вперед, заглянул в распахнутое нутро сундука. Ценные бумаги, перетянутые тонкой бечевой, лежали аккуратными пачками, составленными в ряд. Видно, в таком же идеальном состоянии они когда-то хранились в банке.

– Впечатляет?

– Есть немного, – сдержанно согласился Виктор Краюшкин. – Хотя нас, миллионщиков, не очень-то удивишь.

Глаза Макарцева заговорщицки прищурились.

– Думаю, что полиция много бы отдала за то, чтобы узнать, где именно находятся эти деньги.

– Пожалуй.

– Бумаги вы посмотрели. А теперь нам хотелось бы взглянуть на деньги.

Поставив саквояж на ломберный стол, Виктор Краюшкин щелкнул замками и, распахнув его, произнес не без торжества:

– Взгляните, господа!

Поспешнее, чем следовало бы, Евдокимов подошел к саквояжу и, вытянув шею, заглянул в нутро. Макарцев, напротив, лениво, сделал один шажок и, глянув на выпирающие пачки, сдержанно сообщил:

– Вижу. Значит, здесь ровно полтора миллиона рублей?

– Разумеется.

– Мне почему-то думалось, что саквояж должен быть побольше.

– Какой есть… Не будем терять время, господа, – поторопил Виктор Краюшкин. – Давайте займемся проверкой.

– Прошу вас, – предложил Макарцев, сдвигая ломберные столы.

Виктор Краюшкин сел за стол. Макарцев принес кипу ценных бумаг и, аккуратно положив ее рядом с Краюшкиным, произнес:

– Изучайте!

И вместе с Евдокимовым расположился с противоположной стороны стола.

Взяв несколько бумаг, Виктор Алексеевич увидел, что они небольшого достоинства. Так даже к лучшему, на пересчет мелких процентных бумаг уйдет куда больше времени. Вооружившись лупой, он принялся изучать водяные знаки на первой бумаге.

Прошло уже полчаса, а было проверено не более десятой части. Макарцев с Евдокимовым снисходительно переглядывались, но, похоже, они тоже никуда не торопились. Краюшкин придирчиво всматривался в каждую бумагу, даже для чего-то нюхал ее и пробовал на зуб, как будто бы всерьез опасался, что ее только что вынули из типографского станка; смотрел на свет и, убедившись в достоверности товара, записывал номер. Затем брал вторую бумагу, слегка перетирал ее, пробуя ее на ветхость, после чего аккуратно складывал рядышком.

– Может быть, чаю? – в очередной раз побеспокоилась хозяйка, улыбнувшись гостю.

В этот раз на Анне было другое платье, – складывалось впечатление, что она решила продемонстрировать ему весь свой гардероб.

– Спасибо, – вежливо отказался Краюшкин и, взглянув на часы, произнес: – Однако, как бежит время. Как бы мой извозчик не уехал, – подхватился Краюшкин. – Где мне тогда другого ловить, с бумагами на сумму два с половиной миллиона?

Поднявшись, Краюшкин подошел к окну. Экипаж стоял на том же самом месте, где он его и оставил. Кучер, сжимая в руках вожжи, понуро склонился на облучке. По всему видать, дремал. Ничто не свидетельствовало о том, что улица взята под надзор полиции. Под самым окном дворник, размахивая длинной метлой, сгребал в кучу опавшую листву. На углу в сером халате булочник продавал калачи.

Краюшкин застучал по стеклу пальцами, пытаясь привлечь внимание задремавшего кучера.

– Да глянь ты сюда! – едва ли не в отчаянии выговаривал он. – Ну что за олух такой мне достался!

Встрепенувшись, извозчик приосанился и энергично замахал рукой в ответ.

– Услышал, – облегченно протянул Краюшкин. И, сложив руки рупором, принялся кричать через открытую форточку: – Эй, человек! Стой хоть до самой ночи! Пока я не вышел.

Макарцев с Евдокимовым, переглядываясь, понимающе улыбались.

Возчик энергично закивал головой в ответ, давая понять, что непременно дождется.

– Ну, наконец-то услышал, – облегченно выдохнул Краюшкин. – Послал же мне господь простофилю!

– Куда же он денется, уважаемый Серафим Родионович. Вы же ему целое состояние посулили! От таких денег даже мы бы не отказались.

Шутка получилась удачной, Макарцев с Евдокимовым весело рассмеялись.

– Вы все иронизируете, Тимофей Иванович, а только мой дед с десятью рублями начинал и тоже извозчиком служил. А потом в миллионщики выбился. Вот так-то! – не без торжества протянул Краюшкин.

– Может, я вам все-таки принесу кофе? – настойчиво предложила хозяйка.

– Хорошо, – сдался Краюшкин, малость расслабляясь. – Может, стаканчик, а то в горле что-то пересохло.

– Ой, а у нас кофей закончился, – всплеснула руками хозяйка.

– Право, может не стоит тогда беспокоиться, – смутившись, отвечал Краюшкин.

– Нет, что вы, – запротестовала Анна. – Я сейчас принесу. Нам ведь так или иначе его покупать. Я сейчас спущусь в бакалею. Вы какой предпочитаете?

– Ну, если вас не затруднит, тогда «Зерна Бразилии», – отвечал Виктор Краюшкин.

– Через две минуты я приду, – пообещала женщина, набросив на плечи тонкую шаль.

Хлопнула входная дверь. По лестнице застучали каблучки.

– А все-таки какой здесь у вас холод, – поежился Краюшкин, – кажись, я простудился не на шутку. Где у меня платок? – похлопал он себя по карманам. – В пальто забыл. Вы позволите, он у меня в коридоре? – в ожидании посмотрел он на Макарцева.