Уловка «Прометея»

– Я понимаю, – сказал президент. Он явно чувствовал себя неловко от собственной назойливости. – Я понимаю. Я знаю, через что тебе пришлось пройти из-за меня.

– Мы все заинтересованы в этом деле, господин президент.

Мэннингу вспомнился смех Ариэли, более всего напоминающий звон колокольчика, и он погрузился в рассеяное, обычно не свойственное ему состояние.

– До свидания, Грегсон. И спасибо тебе.

Мэннинг выключил переговорное устройство, подумав, что никогда еще на его памяти голос президента Дэвиса не звучал так напряженно. Что только с человеком не делает ощущение несчастья.

Глава 16

Пансион располагался в Мароле, убогом районе Брюсселя, прибежище бедноты и отверженных. Многие из здешних зданий, выстроенных еще в семнадцатом веке, просто рассыпались, постепенно превращаясь в руины. Обветшалые многоквартирные дома населяли по большей части иммигранты с побережья Средиземного моря, в основном – из стран Магриба. Тучная, подозрительная магрибка – хозяйка пансиона «Самаритянин» – мрачно восседала за столом в темном зловонном закутке, игравшем роль вестибюля. Ее клиентуру составляли временные жильцы, мелкие преступники и нищие иммигранты; чересчур респектабельного вида мужчина, одетый в хороший костюм, заявившийся среди ночи и почти не имеющий при себе багажа, показался ей слишком нехарактерным для здешних мест, а потому внушал подозрения.

Брайсон добрался в Брюссель по железной дороге; сойдя с поезда, он наскоро перекусил в ночном баре, взяв отмякшие мидии с картофелем фри и водянистое пльзеньское пиво. Добравшись до пансиона, Ник спросил у мрачной хозяйки номер комнаты его подруги, которая должна была приехать раньше. Хозяйка выразительно приподняла брови и с ухмылкой сообщила номер.

Лейла прибыла на несколько часов раньше, в последний момент купив билет на самолет авиакомпании «Сабена». Было уже далеко за полночь, и Брайсон ожидал, что Лейла окажется такой же измотанной, как и он сам. Но в щель между дверью и грязным ковром пробивалась полоска света, и Брайсон постучался. Комната Лейлы оказалась такой же грязной и плохо освещенной, как и доставшаяся ему.

Лейла налила Брайсону и себе шотландского виски из бутылки, прикупленной неподалеку от Старого рынка.

– Ну, так кто этот «честный человек» из Вашингтона, с которым ты жаждал здесь встретиться? – поинтересовалась Лейла и с озорством добавила: – Он явно не из ЦРУ – разве что тебе и вправду удалось отыскать в Лэнгли хоть одного честного человека.

Синяки на лице женщины, полученные во время драки с Яном Вансине, сделались иссиня-фиолетовыми и выглядели ужасно.

Брайсон глотнул виски и уселся в колченогое кресло.

– Нет, не из агентства.

– Ну так?..

Ник покачал головой:

– Не сейчас.

– Что – не сейчас?

– Я все тебе расскажу, когда придет время. Но не прямо сейчас.

Лейла – она сидела с другой стороны столика, сколоченного из облезлой фанеры, в кресле, непохожем на кресло Брайсона, но таком же колченогом, – поставила бокал с виски на стол.

– Ты что-то скрываешь от меня – и продолжаешь скрывать. Мы так не договаривались.

– Мы никак не договаривались, Лейла.

– Ты что, вправду думаешь, что я слепо пойду за тобой на дело, которого не понимаю?

Женщина вышла из себя, и причиной тому явно было отнюдь не только влияние алкоголя и усталости.

– Конечно же, нет, – устало отозвался Брайсон. – И даже наоборот, Лейла. Я не просто не просил тебя о помощи – я уже устал гнать тебя. Не потому, что считаю тебя бесполезной – твоя помощь была неоценимой, – но потому, что не хочу рисковать твоей жизнью, как рискую своей. Я не могу взять на себя такую ответственность. Это моя война, мое дело. Если ты тоже сможешь найти в этом для себя какую-то пользу, если наши действия могут послужить твоим целям – тем лучше.

– Это бессердечно.

– Возможно, я действительно бессердечен. Возможно, я вынужден быть таким.

– Но ты можешь быть и мягким, и заботливым. Я это чувствую.

Брайсон предпочел промолчать.

– И еще мне кажется, что ты был женат.

– Вот так? И почему ты так решила?

– Ведь был, правда?

– Да, – признался Брайсон. – Но почему ты об этом заговорила?

– Что-то такое чувствуется в том, как ты обращаешься со мной и с другими женщинами. Ты, конечно же, держишься настороже – в конце концов, ты ведь меня не знаешь, – и в то же время тебе уютно со мной. Ведь правда?

Брайсон улыбнулся – реплика Лейлы позабавила его, – но ничего не ответил.

Лейла продолжала:

– Мне кажется, что большинство мужчин в нашей… в нашей профессиональной среде не знают, как вести себя с женщинами-оперативниками. Они не могут понять, то ли мы бесполые существа среднего рода, то ли потенциальный объект для романтических поползновений. А ты, похоже, понимаешь, что все обстоит гораздо сложнее – что женщина так же, как мужчина, может быть и тем, и другим, либо ни тем, ни другим, либо вообще чем-то третьим.

– Ты изъясняешься загадками.

– Это не нарочно. Я просто подумала… ну, предположим, я хотела сказать, что мы – мужчина и женщина…

Лейла вскинула свой бокал в некоем странном салюте.