Ульрик

Представьте себе, что вы встречаете в лесу плюшевого медведя, даже и не медведя, а скорее Тоторо из мультика Хаяо Миядзаки. Жёлто-розового Тоторо размером со школьный автобус. По идее, должно быть очень страшно. Но Ульрик смотрел на этого огромного Винни-Пуха и его разбирал смех. Очень странный нервный смех. Пушок, который за свою очень длинную жизнь привык к тому, что при виде него все с криком бросаются наутёк, сделал крошечный шаг назад. На всякий случай. Пушок не был трусом, он просто был осторожным и предусмотрительным. И осторожность говорила ему, что если кто-то ведёт себя не так, как полагается, то этот кто-то либо безумный, либо больной. А и тех, и других совершенно нельзя назвать здоровой пищей.

Ульрик сделал шаг вперёд. Пушок сделал шаг назад. Зверушка, которая за время этих нехитрых манёвров умудрилась выскользнуть из-под прижимавшей её лапы, взвилась в воздух и вцепилась Пушку в шею.

Пушок тоненько взвизгнул, зашатался и рухнул на спину.

***

Ко всеобщему огорчению Пушок был совершенно и абсолютно несъедобен. К тому времени, когда все усталыми и голодными вернулись на поляну, уже стемнело, и поиски пропитания пришлось отложить до утра. Ужинали оставшимся чаем и разговорами.

Маха вытянулась у костра, зализывая раны, и мчаться искать еды на всю честную компанию совершенно не собиралась, хотя то Ульрик, то Карл периодически посматривали на неё с надеждой.

Ульрик выяснил, что в местных лесах существует всего два зверя, от которых совершенно невозможно спастись – это Пушок и Маха. Научного названия пушка Карл не знал, а вот Маха оказалась росомахой, и Карл долго выспрашивал Ульрика, откуда он взял это имя.

– Она так представилась, – пожал плечами Ульрик.

– Вот так просто взяла и представилась? Не знал я, что они говорить умеют…

– Ну, она, наверное, вслух не умеет, она как-то молча говорит, про себя. Но я слышу. А вот она меня не слышит пока, хотя я уже сколько раз пробовал. Или делает вид, что не слышит, – Маха у костра повела своими маленькими медвежьими ушками, перевернулась на спину, закрыла глаза и моментально уснула.

– Ага, понятно, – улыбнулся Карл, хотя что именно ему было понятно, Ульрик не знал, да и сил не было спрашивать. Глаза слипались. День выдался просто бесконечным.

Назавтра все проснулись голодными и решили разбрестись в разные стороны в поисках пищи, а потом собраться и посмотреть, что кому удалось добыть. Лёка пошла в поле ставить самодельные силки на птиц и кроликов, Карл – к реке, а Ульрик, не обладавший навыками охотника или рыболова, отправился в деревню, надеясь найти какую-нибудь работу на день.

Глава 6

Обойдя несколько дворов, Ульрик получил одно яблоко от сердобольной эльфийской старушки, увесистый подзатыльник и пожелание не болтаться по чужим домам – от коренастого гнома, заросшего клочковатой рыжей бородой до самых глаз, и совет поискать подработки на постоялом дворе – от маленькой девочки, заинтересованно наблюдавшей за его мытарствами, сидя в пыли прямо посреди дороги.

Постоялый двор не отличался ни обилием постояльцев, ни гостеприимностью хозяев.

Хмурый мужик неопределённого возраста, протирающий засаленные столы, несколько незаметных женщин, хлопочущих по хозяйству, да пара человек, прихлебывающих дешёвое пойло из сомнительной чистоты кружек – вот и всё, что увидел Ульрик, войдя в общий зал постоялого двора. Хмурый мужик оказался хозяином заведения.

Уяснив, что мальчик хочет поработать за еду, хозяин заметно подобрел и примерно очертил круг работ – нужно было перемыть вчерашнюю посуду на кухне, покормить и почистить лошадей постояльцев, привести в порядок коновязь во дворе, помочь убрать в номерах. Взамен хозяин пообещал Ульрику ужин.

Работа, изначально показавшаяся Ульрику пустяковой, изрядно вымотала его уже к полудню. Когда хозяин сказал, что нужно помыть посуду, он забыл упомянуть, что вчера в деревеньке был праздник, на который собралось всё способное передвигаться население, и всё это население ело и пило так, как можно есть и пить только за чужие деньги. В кухне громоздились горы грязных тарелок, кастрюль, сковород и тяжелых пивных кружек. Чтобы приступить к мытью, Ульрику пришлось сначала вытащить из мойки несколько стоп истекающих жиром тарелок. Про горячую воду из крана здесь никто не слышал, перемыть всю эту утварь холодной – не представлялось возможным, поэтому Ульрик кое-как взгромоздил на плиту найденный в углу кухни чан, больше похожий на небольшую ванну, до половины наполнил его водой и оставил нагреваться. А сам отправился посмотреть, что происходит с лошадьми и коновязью, рассудив, что как минимум полчаса у него есть.

Лошадей Ульрик любил и совершенно не боялся, в Москве рядом с его домом находилась школа верховой езды, в которой Ульрик был частым гостем, хоть и не в качестве ученика. Он ухаживал за лошадьми – чистил их, кормил, причёсывал, убирал в стойлах. Такая работа была привычной и не тяготила.