Ульрик

– Думал он… К тебе так и отнеслись, как работал. Хозяин посмотрел, что ты лопух-лопухом, но старательный, каких тут днём с огнём не сыщешь, да ещё и практически бесплатный. А вдобавок и бессловесный – вопросов не задаёшь, не споришь, не просишь ничего. Конечно же он решил, что ему внезапно счастье привалило. Запомни, друг мой, у нас не надо «как лучше», у нас надо «как надо».

– А как, по-твоему, надо – спустя рукава, да? – сорвался на крик Ульрик. – Чтобы никто не позарился? Ото всюду подвоха ждать, всех подозревать, да? А я не умею так, да и не хочу уметь! Это неправильно!

– Это капитализм, Ульрик, – пожал плечами Карл. – Запомни, ты не должен никому и никогда давать принимать решения за тебя, особенно те решения, которые касаются твоей жизни – иначе люди решат так, как им будет выгодно, и тебе это совершенно точно не понравится. У нас странное общество, но в нём есть правила игры, которые известны всем. И если ты их не соблюдаешь, по незнанию или по оплошности, этим обязательно воспользуются. И это будет полностью твоя вина.

– А как же тогда вы – ты и Лёка? Вы же решили мир спасать не за плату, не за страх, а по своей доброй воле… вы вообще можете погибнуть… получается, ни за что?

– Ульрик, мы с Лёкой – скорее исключение, чем правило. Мы с детства знали, что рождены не просто так, что у нашего существования есть смысл, цель. А если бы их не было – я не знаю, какими бы мы были…

– Дааа, правду ваша цыганка сказала, вам тут оч-ч-чень нужен человек, который бы пришёл и всё исправил… Похоже, что я согласен. Что надо делать?

– Помнишь, я тебе говорил, что за той горой, – Карл указал пальцем на вершину, виднеющуюся на горизонте, – живёт один дракон. Это примерно в двух днях пути отсюда.

– Ну, допустим, помню… А зачем нам дракон?

Глава 8

К полудню Ульрик обошёл подножие скалы, на вершине которой гнездился дракон, но никаких других способов подняться наверх, к логову, кроме единственной узенькой тропинки на почти отвесной стене, густо заросшей ельником, не обнаружил.

Подниматься не хотелось, – а кому же хочется добровольно лезть в пасть к дракону? – но и дальше оставаться внизу смысла никакого не было. Опять же, Карл такой трусости не спустит – дразнить не будет, но с таким нарочитым пониманием отнесётся, что лучше бы дразнил…

Тропинкой явно пользовались нечасто – она почти скрылась под густой жёсткой травой, нога Ульрика то и дело попадала в глубокие извилистые промоины, он оскальзывался на старой хвое, спотыкался на мелких камешках, падал, поднимался и снова падал.

Снизу казалось, что подъём займёт от силы полчаса, но прошло уже два, а Ульрик едва-едва добрался до половины пути. Весь мокрый, как мышь, расцарапанный, злой, он даже перестал бояться, потому что бояться было некогда – он лез, полз, карабкался, цеплялся за траву и ветки редких кустиков. Иногда находил ямку, сидя в которой можно было перевести дух (и жалел, что Маху пришлось оставить в деревне неподалеку, вместе с остальными).

Больше всего смущало Ульрика то, что он совершенно не представлял, как и о чём он собирается договариваться с драконом. Да, он знал, что это из-за дракона открываются порталы между мирами, и появляются спящие. Но ни отчего так происходит, ни зачем – этого не знал никто… Нужно встретиться с драконом. И выжить. И попросить его закрыть порталы. Вот и весь план.

А вот понравится ли этот план дракону… и что он попросит взамен…

Неподалёку раздался шорох. Ульрик инстинктивно отшатнулся, прянул в другую сторону и почти сверзился вниз. С трудом удержавшись на склоне, он угнездился за толстым шершавым стволом огромной ели, и, далеко вытянув шею, осторожно выглянул из-за дерева. Сначала ему показалось, что мимо него, тихонько шурша, ползёт здоровенная змея.

Секунды шли, а змея всё не кончалась и не кончалась, становилась всё больше и больше, и Ульрик вдруг понял, что то, что он принял за змею, на самом деле хвост. Сухой, матовый, серо-коричневый, как еловый ствол, чешуйчатый драконий хвост.

А ещё он понял, что, во-первых, драконы ходят совершенно бесшумно, во-вторых, что они умеют внезапно оказываться гораздо ближе, чем думаешь, в-третьих, что разговор всё-таки состоится, а Ульрик к нему не готов. И, в-самых-последних, что мало толку прятаться от того, с кем ты собираешься договариваться.

Ульрик вздохнул, на ватных ногах вышел из-за спасительного дерева и замер.

Хвост замер тоже.