Ультиматум Борна

— А два твоих коммандос тебе не рассказывали?

— О чем? Я послал их к Генри, чтобы все доложить ему, пока мы тут с тобой возились. На совещания и всякие выяснения не было времени, и, кроме того, я подумал, что дорога каждая минута.

— Тогда к этому моменту Генри должен быть в курсе; и, думаю, он в шоке. Он за два дня потерял два катера, причем компенсацию сможет получить только за один, и он еще ничего не знает про своего босса, этого достойного уважения королевского губернатора, прислужника Шакала, выставившего Министерство иностранных дел дураками, ведь они приняли второсортного парижского киллера за почтенного героя Франции. Этой ночью телефонные провода между Домом Правительства и Уайт-холлом раскалятся.

— Еще один — катер отдела по наркотикам? Что ты пытаешься мне сказать? И что такое Генри знает теперь — о чем ему могли рассказать мои охранники?

— Минуту назад ты спросил, как Шакал смог узнать о рифах Пасти Дьявола неподалеку от Антигуа.

— Поверьте мне, доктор Вебб, я помню, что спрашивал. Так как же он это узнал?

— Потому что у него здесь был третий человек, вот что твои королевские коммандос уже должны были сообщить Генри. Блондинистый сукин сын, который возглавлял отдел по борьбе с наркотиками на Монтсеррат.

– Он? Рикман? Этот ходячий британский Ку-клукс-клан? Самодур-Рикман, несчастье для любого, кто побоится огрызнуться в ответ на его выходки? Святые силы , Генри в это не поверит!

— А почему бы и нет? Ты как раз выдал подходящее описание для наемника Карлоса.

— Может быть, но это слишком невероятно. Ведь он же просто слуга Господа. Каждое утро перед работой — молитвы, призывы к Господу помочь в борьбе с Сатаной, никакого спиртного, никаких женщин…

— Как Савонарола?

— Да, пожалуй, такое определение подойдет — исходя из того, что я помню по курсу истории.

— Тогда он именно тот человек, который и нужен Шакалу. А Генри придется во все поверить, когда его главный катер не вернется в Плимут, а тела членов команды прибьет к берегу или они просто не придут на богослужение.

— Ты считаешь, Карлос сбежал именно так?

— Да, — Борн кивнул и указал рукой на диван в нескольких футах от себя, перед которым стоял стол со стеклянной столешницей. — Садись, Джонни. Нам надо поговорить.

— А до этого мы что делали?

— Не о том, что уже случилось , брат, а о том, что еще произойдет.

— А что должно произойти? — спросил Сен-Жак, опускаясь на диван.

— Я уезжаю.

– Нет! — вскричал молодой человек, вскакивая на ноги, как будто его ударило током. — Ты не можешь!

— Я должен. Ему известны наши имена и адреса. Он знает все.

— Куда ты собрался?

— В Париж.

— Черт, только не туда! Ты не можешь так обойтись с Мари! И с детьми, ради бога, Дэвид. Я тебя не отпущу!

— Ты не сможешь меня остановить.

— Господи, Дэвид, послушай меня! Если Вашингтону плевать или ты сам не хочешь к ним обращаться, вспомни про Оттаву. Моя сестра работала на правительство, и наше правительство не бросает своих людей только потому, что это неудобно или слишком дорого. У меня есть связи — те же Скотти, док и другие. Стоит шепнуть им пару слов, и ты окажешься в безопасной крепости в Калгари. До тебя никто не сможет добраться!

— Ты считаешь, что мое правительство не поступило бы так же? Позволь сказать тебе кое-что, братишка, в Вашингтоне есть люди, которые рисковали своей жизнью, чтобы Мари, дети и я остались в живых. Забыв про себя и не ради правительства. Если бы я захотел тихого пристанища, где нас никто не смог бы и тронуть, я бы выбрал поместье в Виргинии, с лошадьми и прислугой и взводом вооруженных солдат для круглосуточной охраны.

— Так что тебе мешает? Сделай это!

— Зачем, Джонни? Чтобы жить в своей собственной персональной тюрьме? Чтобы дети не могли ходить в гости к друзьям, чтобы их сопровождали охранники, если они идут в школу, а не занимаются самостоятельно, и никаких «останусь на ночь», никаких подушечных битв — никаких соседей? Мари и я, мы смотрим друг на друга, а потом на луч прожектора за окном, прислушиваемся к шагам охраны, каждому чиху и покашливанию, или, не дай боже, выстрелу — а это всего лишь потому, что в сад пробрался кролик. Это не жизнь, а тюремное существование. Мы с твоей сестрой такого не выдержим.

— Такого и я не выдержу, особенно после того, как ты это описал. Но что может решить Париж?

— Я могу найти его. Я могу его уничтожить.

— У него там своя армия.

— А у меня есть Джейсон Борн, — ответил Дэвид Вебб.

— Ты же понимаешь, что это полный бред!

— Бред, согласен, но пока все срабатывало… Я прошу тебя об одолжении, Джонни. Помоги мне. Скажи Мари, что со мной все в порядке, я не ранен, и у меня есть ниточка, ведущая к Шакалу, которую мне смог предоставить только старый Фонтейн — а так и есть на самом деле. Кафе «Le Coeur du Soldat» [42] в Аржентоле. Передай ей, что я задействую Алекса Конклина и всех, кого сможет предоставить Вашингтон.

— Но ты ведь не сделаешь этого на самом деле?