Ультиматум Борна

— Он не вдавался в подробности и сказал только о том, что он был там и просил меня перекроить свое дневное расписание, если будет нужно, но поставить встречу с вами пунктом номер один… Тяжелая артиллерия, мистер Конклин.

— Повторяю. Для этого были веские причины.

— Допускаю это… Мистер Мак-Алистер охарактеризовал документы, которые вы имеете в виду, а именно содержащие информацию об операции в Гонконге, как сверхсекретные. Я, в свою очередь, дал соответственные указания мистеру ДеСоле и, думаю, он сможет рассказать вам то, что он сумел выяснить.

— Этих документов никто не трогал, Алекс, — сказал ДеСоле, мрачно глядя на Конклина. — До девяти тридцати сегодняшнего утра, в течение четырех лет, пяти месяцев, двадцати одного дня, одиннадцати часов и сорока трех минут они оставались невостребованными. Этот отрезок времени и пространства был изъят из истории. Черная дыра. И причин для этого было предостаточно, не знаю, в курсе ты этого или нет, Алекс.

— Все, что касается этих документов, должно касаться и меня!

— Может быть да, а может и нет… — вежливо возразил ДеСоле. — У тебя были некоторые проблемы, а мистер Панов не имеет опыта работы с секретными данными.

— Куда это ты клонишь, черт побери?

— К списку лиц, имеющих доступ к данным по Гонконгу, было добавлено третье имя… Эдвард Ньювингтон Мак-Алистер, по его собственному настоянию, в соответствии с официальными запросами Президента и Конгресса. Можешь сам проверить.

— О, Бог ты мой! — Конклин явно был в затруднении. — Когда я звонил ему прошлым вечером из Балтимора, он сказал, что то, что случилось, невозможно . Потом он добавил, чтобы я успокоился и, если нужно, он устроит пресс-конференцию… Господи, что происходит?

— Обещаю вам, что мы займемся проверкой, — сказал директор. — Но прежде чем мы к ней приступим, вы должны принять решение, мистер Конклин. Видите ли, никто из нас не знает, что находится в этих сверхсекретных документах… Мы выяснили кое-что и, как правильно заметил мистер Кассет, поняли, что вы много поработали в Гонконге, но в чем суть вашей работы, мы не знаем. До нас доходили слухи из Дальневосточных источников, большая часть которых несомненное преувеличение, и главное место в них было отведено вам и этому наемному убийце, Джейсону Борну. Теперь можно отметить очевидное несоответствие этих слухов, в которых говорилось о том, что вы руководили захватом и ликвидацией убийцы по имени Борн, и произнесенной несколько минут назад вами в запале фразой «некий человек, известный ранее под именем Джейсон Борн», из чего можно сделать вывод, что этот человек жив и где-то скрывается. Выражаясь вашими терминами, мы были введены в заблуждение, по крайней мере, я.

— Выходит, вы не смотрели в документы?

— Нет, — ответил ДеСоле. — На этом настоял я. Знаешь ли это ты или нет, но каждое обращение к документам, относящимся к областям наивысшей секретности, автоматически регистрируется с пометкой конкретной даты и времени… Поскольку директор сообщил мне, что этими документами обеспокоено Агентство Безопасности, я решил оставить все как есть. В них не смотрели уже около пяти лет, никто не знает, что в них написано и, соответственно, никто не выдавал информацию сторонним дурным людям, каким бы то ни было.

— Свой зад ты прикрываешь здорово, комар носа не подточит.

— А как же, Алекс. На этих документах стоит гриф Белого Дома. Мы здесь живем тихо и спокойно, и у нас нет охоты ерошить кому бы там не было перышки в Овальном Кабинете. Сейчас там сидит новый человек, но бывший президент еще жив и очень, очень деятелен. Ничего не стоит получить от него необходимые консультации, так зачем нам рисковать?

Конклин медленно переводил взгляд с одного лица сидящего перед ним человека на другое. Наконец он негромко сказал:

— Получается, вы и в самом деле не в курсе тех событий?

— Да, это правда, Алекс, — ответил заместитель Кассет.

— Мы знаем только то, что ты сам нам сообщил, — добавил заместитель Валентино, позволяя себе слегка улыбнуться.

— Даю тебе слово, — поклялся ДеСоле, глядя Конклину прямо в глаза, чистым, ясным взором.

— Если вам нужна наша помощь, то мы должны знать еще что-то, кроме противоречивых слухов, — заключил директор, откидываясь на спинку кресла. — Не знаю, сможем ли мы вам помочь, в принципе, но знаю точно, что наверняка ничего не сможем сделать в безызвестности.

Алекс снова изучил лица сидящих перед ним людей. Все черты его болезненного лица еще больше исказились, как будто принятие решения причиняло ему физические страдания.

— Я не смогу назвать вам имена, потому что дал слово. Может быть позже назову, но не сейчас. В документах этого нет, это имеется только между мной и тем человеком в устной форме, в отношении этого я тоже дал слово. Остальное я вам расскажу, потому что мне нужна ваша помощь и я хочу, чтобы эти документы оставались по-прежнему неприкосновенными. С какого места мне начать?

— Наверно, с нашей встречи, — предложил директор. — В чем причина ее срочности?

— Хорошо, это не займет много времени.