Ультиматум Борна

— Буду через несколько минут, — ответил Фонтейн, направляясь к столу, в ящике которого были заперты приспособления для убийства. Он опустил руку в карман и вытащил ключ.

— Не могли бы вы повторить план действий? — повернувшись, попросил он. — Для меня, конечно. В этом возрасте детали обычно забываются.

— Да, я повторю, тем более что произошли небольшие перемены.

– Неужели? — старый француз поднял брови. — В мои годы неожиданные перемены также нежелательны.

— Это касается всего лишь времени проведения операции, разница составит не более четверти часа, возможно, намного меньше.

— Я готовился к этому целую вечность, — заметил Фонтейн, когда очередная вспышка молнии, на доли секунды опередившая свой раскат грома, залила ярким светом потоки дождя, стучавшего по окнам и крыше.

— Снаружи довольно опасно; эта молния ударила совсем рядом.

— Если вы так считаете, подумайте о том, каково охранникам.

— Так что за «некоторые перемены»? Соизвольте объяснить.

— Я ничего не буду вам объяснять, кроме того, что это приказ из Аржентоля и вы за это отвечаете.

– Судья?

— Сделайте выводы самостоятельно.

— Так, значит, он не был послан, чтобы…

— Я ничего больше не скажу. Что касается перемен. Вместо того чтобы бежать отсюда к охранникам двадцатой виллы и просить помочь спасти вашу жизнь, я скажу, что возвращалась из администрации, где жаловалась на отсутствие телефонной связи, и увидела пожар на четырнадцатой вилле — она третья в ряду от нас. Без сомнения, начнется переполох; прибавьте сюда шторм и то, что все будут кричать и звать на помощь. Это сигнал для вас. Используйте общее замешательство; проникните на виллу той женщины и уберите всех, кто останется — перед этим не забудьте убедиться, что глушитель в порядке. После этого входите внутрь и делайте то, что поклялись сделать.

— То есть я жду, когда начнется пожар, и вы с охранниками вернетесь на одиннадцатую виллу?

— Именно. Оставайтесь у выхода, за закрытой дверью, естественно.

— Само собой.

— Мне может понадобиться пять или даже двадцать минут, но вы должны оставаться на месте.

— Да, конечно… Могу я спросить, мадам — или, может быть, мадемуазель, хотя последнее маловероятно…

– Что вас интересует?

— Вам понадобиться пять или двадцать минут для чего?

— Вы старый дурак. Для того чтобы сделать то, что нужно.

— А, ну, конечно же.

Сиделка накинула на себя плащ, затянула пояс и направилась к парадной двери виллы.

— Забирайте свои приспособления, и чтобы через три минуты вас здесь не было, — приказала она.

— Да, конечно.

Дверь за женщиной захлопнулась от ветра, она вышла наружу под проливной дождь, который стеной сомкнулся за ней. Ошеломленный и озадаченный, старый француз застыл на месте, пытаясь понять, что происходит. Ситуация менялась слишком быстро, а его разум еще был затуманен зрелищем предсмертных страданий жены. Но у него не было времени ни чтобы погоревать, ни чтобы прочувствовать случившееся… Нужно соображать, и соображать быстро. Открытие следовало за открытием, оставляя вопросы, на которые необходимо найти ответы, чтобы все понять — понять происходящее на острове Монтсеррат!

Сиделка представляла собой что-то большее, чем просто связующее звено с Аржентолем; этот ангел спасения был и ангелом смерти, убийцей. Так для чего же понадобилось посылать его за тысячи миль, чтобы выполнить работу, которую мог так же хорошо выполнить другой; и без этого искусственного маскарада с его прибытием. Старый герой французского сопротивления… это было совсем необязательно. А что касается возраста, ведь был еще один человек — еще один старик, который совсем не был киллером. Возможно, думал фальшивый Жан-Пьер Фонтейн, он совершил ужасную ошибку. Возможно, другой «старик» приходил не убивать, а предупредить его!

– Mon Dieu, — прошептал француз, — парижский старик, из армии Шакала! Как много вопросов!

Фонтейн быстро прошел к двери в спальню сиделки и открыл ее. Ловкими, отработанными благодаря долгой практике движениями, лишь немного ослабленными возрастом, он начал методично обыскивать комнату женщины — чемодан, шкаф, одежду, подушки, матрацы, комод, туалетный столик, письменный стол… стол. Запертый ящик в столе — и такой же запертый ящик стола в соседней комнате. Его «принадлежности». Теперь это не важно! Его жены больше нет, а осталось слишком много вопросов!

На столе стояла тяжелая лампа на толстой медной подставке — он поднял ее, выдернув шнур, и ударил по ящику. Еще раз, еще и еще, пока дерево не расщепилось, раздробив углубление, где находился язычок замка. Он резко выдвинул ящик, и со смешанным чувством ужаса и понимания стал разглядывать его содержимое.

Рядом друг с другом в пластиковых коробочках на бархатной подстилке лежали два шприца, наполненные одинаковым желтоватым раствором. Ему не нужно было знать его составляющие; эффективных препаратов было гораздо больше, чем он знал. Жидкая смерть в вены.