Ultraгрин: Маленькие повести для мобильных телефонов

Тот твердо сказал:

– Валить надо! Я уеду в Уругвай, там у меня запасной аэродром. Если хочешь, поедем. На хуя тебе этот Нюрнбергский процесс – не повесят, так все отберут и ославят врагом. Посидим там пару лет, поокаем и вернемся на белом коне. Думай, до августа надо решить, потом кранты, будешь падать, как нефть.

От такой новости Приходько ошалел: как такое может быть? Да не может такого быть, не может такое случиться! Он решил стоять на своем и достоялся, пока все как бы свое стало колхозным, группа товарищей пришла и отправила всех кого куда.

Приходько тихо свалил, тесть попросил его не трогать, а сам после допроса стрельнул себе в голову. Хоронили по военному уставу, с салютом, но в закрытом гробу.

Все изменилось вокруг в один день.

РВАНЫЙ НОСОК

Приходько торопился на встречу и надел носок с маленькой дырочкой на пятке.

За окном стояла осень, и высокий ботинок наглухо скрывал этот дефект внешнего вида менеджера по продажам арбалетов и другого холодного оружия.

У него давно уже были только целые пары носков, за этим ревностно следила жена, но в тот день они собирались вместе с дочерью, и она пропустила эту дырочку, которая потом превратилась в спасательный круг для их семейной лодки.

Вся семья разъехалась по своим делам, и Приходько сразу забыл о своей дырке, потому что в его теперешней жизни зияли дыры поглубже.

До кризиса он ничего никому не продавал, работал начальником карманного таможенного терминала, куда его поставил тесть, и просто следил, чтобы другие не брали лишнего. Но папу – так он звал тестя – бортанули с теплого места за грехи немереной алчности, и Приходько мигом слетел с пьедестала, сразу стал неуважаемым, неумным и безработным.

Сосед по даче из жалости взял его в свой оружейный бизнес, и теперь он летает по клиентам и продает арбалеты, ножи и бумеранги, которые не возвращаются.

В тот день его ждала региональный представитель из Питера, которую он долго окучивал по телефону, чтобы впарить ей большой заказ.

В гостинице «Международная-2» на Краснопресненской набережной у них должен был состояться деловой завтрак.

Он приехал на десять минут раньше, занял хороший столик на двоих и стал ждать.

Он сразу узнал ее: типичная хищница, 45 лет, мужа нет, есть ребенок, много чего еще есть, все своим трудом, свое берем и немножко чужого. Выглядела она неплохо: ботокс, лимфодренаж, йога и солярий в сочетании с раздельным питанием и качественной обувью сделали свое дело. Она стремительно приближалась к нему со строгим лицом учительницы.

После протокольных формальностей Приходько, запинаясь, как ученик, начал свою презентацию.

Через пять минут она накрыла его руку своей надушенной ладонью и сказала:

– Я знаю эту песню, расскажи о себе.

Это вообще сбило Приходько с толку. От ее прикосновения он заискрил и даже вспотел, но «Рексона» не подвела, и он уставился ей прямо в глаза, как рекомендует справочник для тех, кто ищет успеха.

Он начал издалека:

– Мне тридцать пять лет, русский (хотя одна бабушка Приходько), женат, есть дочь, порочащих связей не имею…

Шутку она оценила и даже улыбнулась во всю свою многотысячную стоматологическую революцию, недавно свершившуюся.

– Что же мы сидим насухую! – Она отставила чашку зеленого чая. – Чай не водка… А не хлопнуть ли нам по рюмашке! – сказала она и сразу предупредила, что приглашает.

– А как же бизнес? – робко промямлил Приходько.

Она ответила без паузы:

– Я покупаю ваш груз, капитан!

Приходько вспомнил, что это фраза из какого-то детского романа, но из какого именно, мозг не ответил, он работал по другой теме.

Они прошли мимо китайского ресторана и нырнули в русский, где им любезно дали кабинет под названием «Ореховый». Там стояла белая мебель, и метрдотель – старый гусь из бывшей жизни, смекнув, рассказал, что когда-то здесь стоял ореховый гарнитур, а теперь… У него дернулась щека от свежего инсульта на почве ностальгии по старым временам, и он ушел тяжелой походкой человека, прожившего жизнь на ногах и с неподъемными подносами в руках.

Она плотоядно посмотрела в меню и на Приходько и все заказала с Приходько на десерт.

– Зовите меня просто Элеонора. – Она подала ему ручку, как царица Екатерина без номера.

Приходько приложился к ручке, оторвав жопу от стула, так его никогда не обхаживали.

Старый ас общественного питания все принес, все расставил, и она ему сказала:

– Иди, дорогуша, я позову. – И добавила весомо и значительно: – Возможны чаевые.

Он все понял.

Начали выпивать, водочка была сладенькая, рыжики солененькие, а капустка кисленькая.

Приходько произнес тост за дружбу, но она перебила его:

– О какой дружбе речь, милый? Ты что, не знаешь, что дружбы без любви не бывает? Давай за любовь! – Она сняла пиджак, обнажив плечи – знала, что они хороши, как у Екатерины на портрете художника Боровиковского.

Модный лифчик открыл Приходько две спелые дыньки – тысяч десять было за них отдано пластическому хирургу, – и он отправил в себя кусок холодца, чтобы остудить организм.