Ultraviolence (СИ)

Риз не может оторвать взгляда от зеркала — он смотрит, как черная рукоять пропадает в омеге, как выходит целиком и снова исчезает в дергающемся в его руках парне.

Боль сменяется желанием, Чимин снова возбуждается, уже сам насаживается на рукоять, отчаянно хочет кончить, но кольцо вокруг члена этого не позволяет. Омега продолжает скулить в кляп, хрипеть и плакать, только в этот раз не от боли, он глазами умоляет Риза снять кольцо, но тот неумолим. Альфа отбрасывает плеть в сторону и сползает с постели. Риз расстёгивает брюки и, достав член, ведет по нему ладонью. Теперь Чимин понимает, что рукоятка была всего лишь подготовкой. У Риза обалденный член — толстый, обвитый венами и с тату, заканчивающейся прямо на лобке. Чимин уверен, что вся предыдущая растяжка мало ему поможет. Риз подходит к изголовью постели и тянет омегу к краю, заставляя его свесить голову с кровати прямо напротив зеркала. Альфа расстегивает кляп и, не дав Чимину прийти в себя, пихает ему в рот свой член.

— Соси.

И Чимин сосет. Он готов делать сейчас все, что захочет Риз, лишь бы тот не выгнал, лишь бы продолжил так сладко мучить. Чимин пропускает член в горло, сосет смачно и пошло, периодически смотрит на себя в зеркале и возбуждается вдвойне, причмокивает от удовольствия. Риз трахает его в рот грубо, до упора пропихивает в глотку свой совсем не малых размеров член, и стоит омеге немного отвлечься, чтобы набрать в легкие воздух, как шлепает его по лицу. Чимин хрипит, уголки губ саднят, изодранное горло горит, но член не выпускает, наоборот запускает за щеку и в душе жалеет, что не поставил камер, потому что полностью одетый Риз трахающий его в рот — это искусство. Риз оттягивает за волосы голову омеги назад, вынимает член и снова загоняет в глотку, размазывает им смазку по лицу омеги и повторяет. Чимин водит языком по головке, надавливает губами, пытается обхватить весь и сразу, и доводит Риза до предела своей ненасытностью и нетерпеливостью.

— Проглотишь всё, иначе я тебя выебу не только одной рукояткой, — усмехается альфа и, толкнувшись до упора, кончает. Чимин глотает, вылизывает член и разочарованно вздыхает, стоит альфе отстранится.

— Позволь мне кончить, — ноет омега. — Умоляю.

— Кончишь от моего члена в тебе.

Риз взбирается на кровать, смотрит на раскрасневшегося омегу с потекшим макияжем и безумным взглядом и стягивает с себя рубашку. Глаза у Чимина снова загораются, он смотрит на обнаженное тело, покрытое татуировками, и пытается дотянуться до него, но наручники этого не позволяют. Риз доволен реакцией, он подтаскивает омегу под себя, снимает кольцо с его члена и переворачивает животом вниз.

— Таких сук, как ты, и ебать надо по-сучьи, — ухмыляется альфа и широко разводит ягодицы парня.

Давит сильнее на поясницу, заставляя максимально выгнуться, и водит своим членом между половинок, нарочно дразнит. Чимин хнычет, сам поддается назад, молит вставить ему по самые яйца, и альфа уступает — загоняет свой член до упора. Чимин вскрикивает и замирает, не узнавая свой голос. Омега не может оторвать взгляда от зеркала, смотрит на возвышающегося позади альфу, грубо натягивающего его на себя, и готов кончить только от одного вида. Риз сжимает в руках чужой ствол, с каждым толчком выбивает из легких кислород и вырывает сладкие стоны, Чимин выгибается как кошка, вертит бедра вокруг каменного члена, насаживается и отодвигается, не переставая лижет губы, и смотрит через зеркало на альфу, заставляя того думать о чем угодно, но только не о дико сексуальном омеге на своем члене. Пусть Риз только кончил, сдерживаться с Чимином нереально. Вот оно удовольствие, вот то самое чувство насыщения так тонко балансирующее с голодом, именно то, чего Риз не мог найти в других. Риз больше искать и не будет, лишь бы сейчас протянуть, а не кончить позорно от одного вида, лижущего свои губы омеги под ним.

Спальню наполняют шлепки голых тел друг о друга, тяжелое дыханье Риза, блядские стоны Чимина и запах секса. Риз обхватывает пальцами ошейник, с силой тянет омегу назад, фактически нанизывает парня на свой член. Чимин рвет под пальцами простынь, бьется в дикой агонии, умирает от плавящего его внутренности пожара и просит еще. Риз переворачивает его на спину, трахает и, одновременно обхватив пальцами горло, душит. Риз мстит Чимину за всех, кто был «до», за всё, что он успел увидеть своими глазами, за то, что тот позволял прикасаться к себе, двигается яростнее, втрахивает омегу в постель и чуть ли не рычит «моё», так невовремя вспомнив Техена. Чимин в своем блядстве совершенен. Этот ребенок никогда не был пай-мальчиком, никогда и не пытался им казаться, и Риз всегда это знал и продолжал хотеть именно его. И только сейчас Риз понимает насколько это правильно, насколько Чимин «правильный», идеальный для него.