Ultraviolence (СИ)

Чонгук не реагирует, идет к дивану и берет свой пиджак. Юнги понимает, что это не угроза и не шутка, альфа и вправду собирается отдать его в бордель. Отчаянье накрывает с головой. То, от чего всю жизнь бегал Юнги внезапно настигло его. Оглушило тупым ударом в затылок, и кажется, вывернуло позвоночник. «Шлюха», как шлейф, ползло за Юнги все эти годы, и теперь эти пять букв будут выбиты у него на лбу. Чонгук сделает то, о чем утверждал отец, он опустит его на самое дно. Измажет чужими телами и запахами и выжжет ненавистное «шлюха» прямо на лице. Паника подкатывает к горлу, немой крик раздирает глотку, Юнги никогда не играл, но сегодня он проиграл. Проиграл не Чон Чонгуку, а судьбе. Она пришла сегодня за своим. «От крови не уйти», повторял отец, и сейчас эти слова опутывают Мина тонкими капроновыми нитями, впиваются в плоть и уже рассекают кожу.

Юнги собирает последние силы, несмотря на саднящую боль, срывается к Чонгуку, но его перехватывает высокий альфа с татуированной шеей и удерживает на месте.

— Пожалуйста, — Юнги сползает вниз, стоит альфе немного ослабить захват. Падает на колени и смотрит так, что Чонгук бы пожалел, жаль, его самого никогда не жалели, и об этом чувстве он знает только понаслышке.

— Что угодно. Все, что захочешь, только не бордель. Умоляю, — Юнги еле успевает утирать катящиеся без остановки слезы и готов даже, как пес, вцепиться в ногу Чонгука. Лишь бы тот сжалился. Альфа спокойно поправляет воротник рубашки, старается не смотреть на размазанного по полу омегу и думает лишь о том, как бы уйти. Из собственного кабинета, из своего же офиса, лишь бы не слышать его голос и не видеть эти напуганные глаза.

Чонгук его не убил, не отрезал конечности, как он любит делать со своими жертвами, он фактически его помиловал — отдал в бордель. Тогда почему этот омега будто умирает сейчас, почему он так отчаянно ползает по полу и просит его туда не отправлять. Альфа не понимает, но решение не меняет — это не в его правилах.

— Лучше убей, — скулит омега дрожащими губами и пытается вырваться из рук, тащащего его к двери второго альфы. «Шлюха» мигает красной неоновой вывеской в голове, впивается колючими шипами в мозг, и Юнги продолжает выворачиваться. Цепляется ногами о ковер, кричит, но его не видят и не слышат. Его будто стерли за секунду из этой комнаты. Чонгук решил, что разговор окончен, и Юнги может прямо сейчас собственноручно разорвать себя на части, альфа не отреагирует.

— Я не шлюха, — уже тихо, словно на большее его уже не хватит, шепчет Мин и продолжает повторять эти три слова одними губами, пока альфа выводит его за дверь, полностью отрезая от того, кто мог бы изменить приговор.

***

— Я позвал уборщиков, думал, кровь придется отмывать, но вы меня удивили, — Риз пристально смотрит на босса и пытается понять, что все-таки произошло в кабинете с того момента, как сюда приволокли рыжего паренька.

— У меня другой план, хочу сделать больнее и не только ему, а потом убью, — спокойно говорит Чон и убирает пистолет за пояс.

— Мне кажется, вам не придется, у паренька будто травма какая-то, он сам на себя руки наложит, — задумчиво произносит Риз.

— Нельзя этого допустить, иначе это не месть даже, — резче, чем хотелось бы, говорит Чон. — Мне надо поговорить с Сюзи, чтобы за ним пристально следили. А сейчас мне надо развлечься, я буду в Wings (клуб, принадлежащий Ким Техену).

Чонгук идет на выход, а Риз отправляется в последний раз проверить этаж.

***

Уже выезжая из подземной парковки, Чон думает, что что-то сегодня пошло не так. Что-то он упустил. Какая-то важная деталь ускользнула, и Чонгук роется в себе, ищет, но понять пока не может.

Почему с этим омегой вечно так. Чонгук победил Совет, добился своего, поставил омегу на колени и заставил его пожалеть о том, что тот родился, но где, блять, удовлетворение. Где эта приятная истома, наполняющая тело после каждой победы. Почему так хуево, а под грудной клеткой скребутся когтистые лапы. От злости альфа несколько раз бьет по рулю ни в чем не повинного автомобиля и сильнее давит на газ.

Рыжая лиса, оставившая после себя малиновое послевкусие. Сука, как он смотрит своими этими лисьими глазами, душу выворачивает. Чонгук даже имени его не знает и не хочет узнавать. Лишняя информация еще больше обременит мозг, привяжет, очеловечит, в конце концов, бледное лицо с манящими губами. Нахуй это Чонгуку. Ему не нужно. Малину он заменит самым блядским коктейлем в клубе у Техена, смешает все запахи, создаст лучший и больше об омеге не вспомнит.

И пусть сегодня ночью формально победил Чонгук, но в реальности проиграл он же. Альфа себе в этом признаваться не хочет. Но он проебался по всем фронтам. Как именно, пока не понятно. Просто в самую темную ночь месяца в жизни Чон Чонгука что-то пошло не так.

========== Я тебя съем ==========

***