Ultraviolence (СИ)

Омега вообще не в себе, глаза судорожно бегают по комнате, ни на чем не останавливаясь, он мнет руками подол футболки, и будто еще секунда, и разляжется на полу. Чонгук не знает, чем именно накачали паренька, но видно, какая-то адская смесь. Будет удивительно, если он свое имя еще помнит. Сюзи постарался, и омегу нарядили и накрасили, но темные круги под глазами, болезненная худоба и отчетливые синяки на запястьях говорят о том, что ему совсем несладко пришлось в борделе. И Чонгуку бы радоваться. Сам отправил его туда, хотел сделать больно, хотел использовать как оружие против Совета, вот только то, что чувствует альфа, совсем далеко от радости. И вообще, несмотря на все эти следы тяжелых дней — внешность омеги это все не портит. Он такой же потрясающе красивый, если он на секунду задержит взгляд на Чонгуке, то альфа точно не выдохнет. Есть в этой лисе что-то такое, от чего внутри Чонгука цунами. Оно заставляет пульс учащенно биться, будто сердце еще немного и переломит грудную клетку, оно бьет по стенкам сосудов, смывает всех, кто «до», и оставляет Чонгука одного, где есть только этот лисий прищур и красные, пахнущие малиной волосы.

Бред. Сумасшествие. Воображение, в конце концов. Не может человек так действовать на другого одним своим появлением. Чонгук отмахивается, как может, сопротивляется. Вокруг столько омег, и каждый красивее другого. Они прекрасно знают свою работу и готовы броситься к ногам альфы по первому зову, но Чонгука ломает сразу же, стоит рыжему появиться в зоне видимости. Будто все выключатели слетают к чертям, выбивает все пробки, и Чон не может больше ничего контролировать. Особенно разворачивающую нутро тягу к этому хрупкому и безумно сладкому пареньку.

— Поиграйте с гостем, я хочу посмотреть, — приказывает Чонгук остальным омегам и откидывается на спинку дивана в ожидании зрелища. Парни тянут Мина на ковер и сразу же стаскивают с него футболку. Юнги растерянно сидит на полу, смотрит по сторонам и не реагирует на целующих его лопатки и плечи омег. Взгляд пробегается по комнате, будто ищет что-то, за что бы зацепиться, но не находит. Продолжает подставляться под поцелуи, открывает шею, которую чуть ли не вылизывают омеги, и спокойно дается в руки. Чонгук от этой картины дуреет. Альфа сильнее насаживает рот омеги на свой член, фиксирует его голову и грубо трахает. Чон не может увести взгляда от губ, по которым периодически проходит язык омеги, от того, как он томно прикрывает глаза, когда один из парней сжимает его пах сквозь блядски узкие джинсы. Стоит увидеть, как один из омег засасывает лису в глубокий поцелуй, Чонгук, не отрывая взгляда, кончает парню прямо в рот и тянется к любимому виски на столике. Омегу продолжают целовать глубоко и пошло, он только успевает цепляться пальцами то за одного, то за другого парня, все также растерянно сидит между делящими его парнями, и кажется, совсем ничего не соображает.

Не он один. К черту разум. Чонгук тоже хочет. Более того, больше, чем кого-либо из всех в этой комнате. Просто приласкает, потрогает, понюхает, ничего более. Чонгуку этого не надо. Глупо будет его отпускать вот так, когда он не в силах сопротивляться, когда он как пластилин в умелых руках. Чонгук немного поиграется и вышлет его отсыпаться, потому что угрожать, бить или мстить тому, кто не соображает — бесполезно.

— Подойди, — приказывает Чон.

Юнги не реагирует. Он вообще слышит все сквозь какой-то вакуум. Когда приказ повторяют, один из омег толкает Мина в сторону дивана, и тот с трудом поднимается на ноги. Юнги неуверенно идет в сторону альфы, его заметно шатает, а глаза все так же лихорадочно бегают.

Мин будто в тумане. Тело приятно ломит, словно по венам пустили какой-то супер горячий коктейль, он распирает сосуды, поднимается к голове и взрывает в мозгу фейерверки. Единственное, что идти очень тяжело, и невыносимо сухо во рту, нырнуть бы в холодный бассейн, точно в бассейн, только найти бы его здесь.

Мин понимает, что дошел до того, кто его звал, только когда утыкается в его ноги. Сильные руки обхватывают омегу за талию и сажают на колени. Юнги будто трезвеет на секунду. Втягивает в себя запах, пропускает внутрь, и мозг на мгновение освещается вспышкой «опасность». Но если это опасность, то почему она так притягивает, почему хочется ближе, хочется попробовать, сделать еще один шаг и упасть в эту пропасть, позволить мраку этих глаз накрыть с головой. Глаз. Точно. Эти глаза, они такие знакомые, от них волосы шевелятся на затылке, но пропитанный наркотой мозг не воспринимает информацию четко, смывает границы и толкает омегу вперед. Юнги зарывается лицом в шею альфы, короткими вдохами подряд вдыхает его запах и начинает тереться о голое тело. Будто в нем разожгли костер, который плавит кости, и Юнги очень хочет, чтобы его потушили, остудили.