Ultraviolence (СИ)

Юнги стоит перед зданием Royal Group и не может нарадоваться тому, что впервые за последние недели он на улице. Мин вдыхает полной грудью, старается запомнить картинку, чтобы потом, когда его опять запрут внутри, было, что вспоминать, и о чем мечтать. Радость, от пусть хоть и временной свободы, омрачает то, что вывели его на улицу из-за ужина с Чонгуком. Мин топчется на мраморной лестнице, не может налюбоваться вечерним небом и даже улыбается тому, как он радуется просто шуму автомобилей. Рядом с омегой двое крупных альф с рациями, они ходят вокруг, все время всматриваются вдаль, видимо, в ожидании босса, и изредка перебрасываются словами друг с другом.

Относительную тишину вечерней улицы нарушает мощный рык мотора, и через секунду перед Юнги останавливается черный ламборгини, правая дверь которого беззвучно взлетает наверх. Мин медленно идет к приглашающей машине и опускается на сидение. Стоит дверце захлопнуться, как автомобиль срывается с места и уносит омегу подальше от здания, ставшего его тюрьмой.

Чонгук бросает мимолетный взгляд на смотрящего на ночной город парня и усмехается. Юнги вроде бы одет просто — заправленная в черные узкие скинни брюки бежевая блузка, не уложенные волосы, ноль макияжа — но, что бы он ни надел, и как бы ни выглядел — все на нем смотрится идеально. Вот и сейчас, Чонгук старается не отвлекаться от дороги, но эти бледные тонкие пальцы, покоящиеся на бедрах омеги, эта тонкая шея, обнаженные ключицы, губы, которые он, не переставая, кусает — все манит. Все отвлекает. Чонгук с собой бороться не привык, он просто протягивает руку и тянет лису к себе. Прижимает к плечу и зарывается носом в волосы, продолжая смотреть на дорогу и крутя левой рукой руль. Юнги не может расслабиться, сидит, вытянутый в струнку и пытается в себе разобраться. Он ненавидит Чонгука, боится его, но в то же время к нему влечет неимоверно. Даже сейчас Мину нравится вот так вот полулежать на его плече, дышать его запахом и смотреть на мелькающие огни за окном.

— Не душись, — говорит Чон куда-то в макушку. — Мне нравится твой запах, не перебивай его.

— Куда мы едем? — Юнги не хочет, чтобы Чонгук говорил про него, не хочет интимности и спрашивает первое, что приходит на ум, лишь бы унять бьющееся птицей сердце в груди. Слишком много Чонгука и слишком маленькое пространство.

— Хочу тебя покормить.

— Я не голоден.

Юнги и вправду не хочет есть, да и вообще, он прекрасно помнит последний раз, когда Чонгук буквально кормил его. В присутствии альфы Мин ничего не съест.

— Тогда поедем в клуб, — Чонгук сворачивает после очередного светофора направо, и остаток пути они проводят молча. Рука альфы продолжает прижимать омегу к себе, его пальцы считают его ребра, оглаживают поясницу и поднимаются к шее.

Юнги еле дышит, запрещает своему телу реагировать на ласки и все ждет, когда можно будет уже выйти на воздух. От Чонгука кислород до легких не доходит, собирается в шар где-то в груди, и еще немного, и Юнги задохнется.

Стоит машине остановиться перед Wings, Чон, бросив ключи своему телохранителю, идет к пассажирской дверце. Юнги послушно подает ему руку и позволяет альфе увести себя вглубь самого лучшего клуба города. Они поднимаются в VIP зону, и Чонгук замирает напротив одного из столиков, где сидят несколько альф, одного из которых Юнги знает.

— Надо же, — усмехается Чон. — Шабаш.

— И тебе привет, — ослепительно улыбается Джунсу. — А малышу рядом с тобой отдельный.

Чонгук на его слова не реагирует, зло смотрит на Техена, который, не выдержав его взгляд, залпом допивает виски и встает на ноги.

— Вечер испорчен, пойду поищу, где еще можно отдохнуть в этом городе, без шанса нарваться на тебя. Мне даже в собственном клубе из-за тебя места нет, — притворно обижается Ким и, выйдя из-за столика, останавливается напротив Чонгука.

— Я смотрю, у тебя отличный гримёр: не вижу следов своего кулака.

— Или ты просто бить разучился, — хмыкает Ким и, не скрывая интереса, рассматривает Юнги. — Где ты достал такую куколку?

— Кажется, я сейчас снова буду тренировать свои кулаки на твоем лице, — холодно заявляет Чонгук, и Техен предусмотрительно отходит.