Ultraviolence (СИ)

Чонгук тянет время, играет, хотя член болезненно ноет, а скользящая по паху обнаженная попка призывно виляет и требует действий. Чон проверяет свою выдержку, тянет сколько может, но сдается почти сразу же, стоит Мину проехаться задом по чуть ли не рвущему брюки члену. Альфа расстегивает брюки и, не снимая с себя омегу, спускает их немного вниз, дав, наконец-то, свободу стоящему колом члену. Юнги сразу же обхватывает его пальцами, реализовав одну из фантазий альфы, который в голове уже не раз видел эти пальцы вокруг своего члена. Мин проводит большим пальцем по головке, размазывает предэякулят, и, видимо, от покрытого пеленой страсти взгляда альфы у него мутнеет рассудок, иначе по-другому он себе следующее действие объяснить не может — Юнги подносит палец ко рту и, не отрывая глаз от глаз Чонгука, пробует его на вкус.

Чонгук от этого жеста дуреет — Юнги, как машущий флагом на старте гонки, срывает альфу с тормозов, заставляет всему окружающему замереть и перестать функционировать. Желание разливается по венам, горящей лавой затапливает Чонгука, и он, обхватив руку омеги, заводит за спину.

— Подготовь себя для меня, покажи, как сильно ты хочешь, — хрипло шепчет альфа и проталкивает в омегу его же пальцы.

Юнги всхлипывает от неожиданности, но сразу расслабляется, знает, иначе будет больно. Проталкивает в себя свои два пальца и вскрикивает, когда Чонгук делает то же самое. Мин прикрывает глаза, откидывается назад и позволяет альфе трахать себя своими же пальцами. Чон оглаживает гладкие стенки, разводит пальцы внутри, давит, вытаскивает и повторяет, добавив еще один. Одновременно Чонгук наслаждается эмоциями на лице Шуги, который, прикрыв глаза, рвано дышит, и уже сам насаживается на пальцы. Чонгук резко убирает руку, вырвав у омеги стон разочарования. Альфа бы еще немного поиграл, заставил бы Шугу скулить и просить, но терпеть больше не получается. Он приподнимает омегу за талию и насаживает на свой член. Юнги не дышит, пока член, медленно распирая стенки, наполняет его, и выдыхает, только полностью приняв его в себя. Чонгук крепче прижимает омегу к себе, вылизывает шею, и сам поднимает и опускает его на член.

Войдя в эту комнату, Юнги решил подыграть, решил пойти на поводу, но не учел, что такой Чонгук может понравиться, не учел, что ему может самому захотеться, притом настолько сильно, что любой участок кожи омеги сейчас эрогенная зона, что одно прикосновение альфы, и он готов уже забыть даже свое имя. Юнги до крови прикусывает губы, впивается ногтями в сильные плечи и очень старается не потерять лицо, ведь стыдно потом будет перед собой, и есть за что. Чонгук — тот самый альфа, который уничтожил его жизнь, и это вовсе не нормально, что Юнги сейчас сам добровольно скачет на его члене, хочет еще, хочет, чтобы сильнее сжимал, чтобы кусал, чтобы вгрызался в плоть и глубже насаживал. Стоит альфе подкинуть пару раз бедра, толкаясь максимально глубоко, как Юнги не успевает удержать вырвавшийся из груди стон и, поняв, что дальше себе лгать не получится, продолжает уже стонать в голос, еще больше сводя с ума альфу, который и так остервенело натягивает его на себя.

Чонгуку хорошо, как никогда в жизни. Он сутками прокручивал в голове ту сцену в ванной, когда Шуга был настолько же близок, как сейчас, когда целовал, стонал и просил еще. Альфа ту сцену запомнил, убрал в ящичек в голове и доставал каждый раз, когда лису хотелось до белых пятен перед глазами, но он и представить не мог, что может быть еще лучше. Юнги не укурен, он даже к алкоголю пока не прикасался, он как пластилин в его руках, подставляется, подстраивается под прикосновения, горячо отдается и, самое главное, целует. Чонгук проталкивает язык в рот Мина, вылизывает, играет, засасывает и ловит губами его стоны. Комната пропахла тягучим запахом секса, и он сейчас самый мощный афродизиак. Чонгук выходит наполовину и с пошлым звуком вновь загоняет свой член. Юнги сладкой пытки не выдерживает, вгрызается зубами в чужую шею, думает, что мстит за метку, на самом деле пытается хоть куда-то выпустить разрывающие его от члена внутри эмоции. Чонгук только морщится от укуса, еще разъяреннее вколачивается в омегу, еле удерживается, чтобы вновь не прокусить желанную плоть, чтобы не упиться сладкой кровью, пахнущей малиной. Полностью выходит из омеги, торжествует, поймав нетерпение в карих глазах напротив, и, вновь протолкнувшись до упора, за пару толчков доводит лису до крика. Мин цепляется ногтями, зубами — рвет, сжимает, бьется в его руках и кончает так, как никогда до этого. Юнги кладет голову на плечо Чонгука, пытается нормализовать дыхание и собрать воедино только что взорвавшуюся яркими красками картину перед глазами. Но Чонгук передышек не делает, обхватывает пальцами шею омеги и, отодвинув от себя, резко толкается, любуясь эмоциями на чужом лице. Управляет Мином, как марионеткой, и насадив до упора, кончает внутрь, до синяков зажимая чужие бока и сливаясь воедино.