И вдруг он увидел двух мужчин. Один говорил другому, что взрывное устройство следует заложить в новом архитектурном комплексе, открытие которого состоится через три дня. На открытие соберётся около пяти тысяч. Будет большой гала-концерт, откроется одновременно несколько выставочных залов, спортивный комплекс, пять отелей, около двадцати ресторанов и кафе. На открытие съедутся лидеры крупных стран. «Это надо сделать под сценой», – отчётливо услышал он голос мужчины, дающего указание.
Сердце его забилось. Хумов вздрогнул, поднялся и принялся за дело.
Когда пришла Хана, он был уже переодет в одежду девушки и попросил её оценить свой внешний вид.
Хана придирчиво осмотрела его и сказала:
– Антонина, ты отлично выглядишь. Тебе идёт эта стрижка. Отлично сидит паричок. А почему ты облачилась в рабочую одежду?
– Не хочу привлекать внимание.
– В таком виде ты отлично сойдёшь за служащую низшего состава.
– Действительно?
– Один к одному. Антонина! Ты без меня сходила и купила всё это? – с укоризной в голосе выговорила Хана.
– Да… а что здесь такого? Я вне подозрений. Ведь я вышла из дома в твоём дизайнерском исполнении.
– А как тебе удалось создать новый имидж? Поразительно!
– Ты забыла, Хана? Я с большим успехом играла в студенческом театре.
– Ты отлично перевоплотилась в новую роль. Поздравляю!
– Я рада, моя милая наставница! – и Антонина улыбнулась такой обворожительной улыбкой, что сердце Ханы переполнилось благодарной нежностью.
– А сейчас разреши мне прочитать для тебя для тренировки. Ты любишь подобное.
– Конечно, конечно. Буду рада послушать.
– Спасибо за любезное согласие, – кивнула головой Антонина. Присядь, дорогая и слушай.
И Антонина хорошо поставленным голосом начала:
– В покое среди движения и вращения, среди смены света и тьмы, среди мерцающих возгораний и угасания старых звёзд Время имеет возраст Вечности – всеединое продолжение, и лишь в сознании нашем ему свойственно замедляться или ускоряться, и только сознание его в состоянии помыслить.
– Здорово, Антонина! Как настоящая леди, переодетая в простую служащую, ты не забываешь держать высокий тон, – и Хана в ответ прочитала:
– Светить всегда, светить везде… И то верно. Хана, мне придётся отлучиться на несколько дней.
– Куда это ты собралась? Тебе лучше оставаться здесь.
– Всему виной первородный грех. Чему быть, того не миновать. Не волнуйся за меня, Хана. Отлучусь в худшем случае на неделю. Не скучай! Пиши стихи и всё такое. Ну же… Улыбнись, пожалуйста. Всё будет тип-топ. Иисус Христос, знаешь, между двумя разбойниками был распят.
– Антонина, ты так сложно говоришь… Мне тебя не понять, – удивлённо посмотрела Хана, тряхнув головой, и её волосы, освещённые зайчиками солнца, вспыхнули золотым сиянием, образуя ореол над головой.
– Не обращай внимания. Это так. О Боге поговорим чуть позже. До скорого!
И Антонина, подхватив рюкзак голубого цвета в тон своего комбинезона, вышла из комнаты, не забыв послать воздушный поцелуй.
Хана прильнула к окну и смотрела ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Её внимательный взгляд не нашёл ничего, к чему можно было бы придраться. Хумов отлично вжился в роль.
4
Молодая красивая работница из отдела обслуживания прошла проверочный контроль и спокойно направилась к центральному павильону, где через пять часов должна была начаться торжественная церемония открытия культурно-оздоровительного комплекса.
Зрительный зал представлял собой амфитеатр огромного размера, вмещающий до пятидесяти тысяч зрителей. Ложи располагались таким образом, что с каждого места отлично просматривалась вращающаяся сцена, оборудованная по последнему слову техники.
Предстоящее зрелище своей грандиозностью предполагало сразить самые невероятные ожидания. Шоу готовилось больше года. Самые лучшие силы со всего мира – певцы, музыкальные ансамбли, танцоры, актёры разных жанров – были задействованы в нём.
Комплекс гудел обычной предпремьерной суматохой. Гримуборные наполнялись артистами, гримёрами, костюмерами. Подтягивались рабочие сцены, осветители, режиссёры, декораторы, звукоинженеры, ответственные за лазерное шоу и другие специфические эффектов.