Улыбка Пеликена

– Чур, я делаю пятиминутку! – выкрикнул Глеб и побежал к машине за ракеткой для игры в бадминтон. Когда-то, – а именно себе он приписывал это открытие, Глеб впервые взял мешочек с икрой и стал натирать его через поле ракетки, красные зернышки падали в кастрюлю с тузлуком не лопаясь, где и просаливались на всю долгую зиму. Потом, поделившись изобретением с друзьями, позже он узнал, что Северосмешторг продал все запасы этой игры, искренне удивляясь возросшей тяге северян к данному виду спорта.

Вернувшись, он проворно размешал в ковшике соль, выбрал две небольших нерки и, вспоров им брюхо, достал икру. Несколько приятных минут ожидания, ушедшие на разливание водки, смачное причмокивание и потирание ладоней, прошли быстро.

Большие, деревянные ложки, наполненные ярко-красной, святящейся в лучах холодного чукотского солнца икрой застыли в воздухе, когда Глеб стал говорить тост:

– Братцы, я не знаю, что мы будем вспоминать потом, в старости, сидя на кухне! Но сейчас, сегодня, в эту секунду холодный ветер, летающие вокруг нас бакланы, тундра, пахнущая созревающей морошкой, белые барашки океана – все это первозданная природа, и мне так хочется, чтобы это могли увидеть наши дети и внуки. Давайте, парни, за это и выпьем!

Закусывая икрой они, закрыв глаза от удовольствия, тут же дружно почувствовали, что состояние души и тела требует продолжения банкета.

План созрел мгновенно, мысль, облегченная алкоголем и подпитанная протеином свежей икры, взлетела высоко вверх вместе с настроением и подсказала, что ресторан «Чукотка» будет отличным местом и жирной, финальной точкой их удачно складывающегося выходного дня.

Быстро собравшись, они поехали к Глебу, оставили рыбу, привели себя в порядок, подобрали свитер Николаю и пешочком отправились в ресторан.

Солнце садилось, разрывая красным заревом облака на горизонте, ветер приятно обдувал их лица, они шли по тротуару, выстроившись в линию словно солдаты, идущие в атаку.

Зайдя в ресторан, друзья немного огорчились – в зале было пусто, музыка еле слышна, а деревянные колонки сипели дешевыми динамиками.

– Так, – сказал Андрей, проходя вглубь зала, – не Монте-Карло, но поесть-то нам нужно!

– Нужно! – ответили ему друзья, рассматривая интерьер заведения.

Выбрав место в правом углу, они открыли меню, лежащее на столе и, не тратя время на изучение двадцати позиций прейскуранта, подозвали официанта.

– Так, – продолжил верховодить Андрей, на лацкане его пиджака красовался значок областного депутата, – нам по три порции салата оливье, заливного из языка, пельмени и, если есть, стейки из оленины.

– Все? – уточнил официант.

– Нет, – ответили ему хором.

– Сок клюквенный и томатный, бутылка водки… – Андрей посмотрел на Глеба, тот показывал ему два пальца. – Две бутылки.

– Да, – подтвердил заказ Николай, одобрительно кивая головой.

– Много! – сказал Андрей, едва официант с заказом отошел от стола.

– Мы на рыбалке почти две повалили, теперь тут еще две, я до дома живой не дойду.

– А ты значок с пиджака сними и сойдешь за нормального, пьющего, советского человека, – сказал Николай, не отрывая взгляда от меню.

Заливное и салаты, приготовленные заранее, тут же оказались на столе, кувшины с соком и две бутылки водки красивой батареей встали в центре. Музыка зазвучала громче и веселее, а когда, после второй рюмочки, порог ресторана переступили три молодые женщины приятной наружности и веселого настроения, перестали раздражать и скрипы в динамиках.

Наверное, так случайно получилось, но они не ушли в другой конец зала, а сели рядом с ними за соседний столик. Обменявшись взглядами приветствия, а местами даже и оценивания, гостьи заказали тот же набор закусок и основных блюд с той разницей, что у них в середине стола оказались две бутылки шампанского.

Вечер начал становиться интересным. Ресторан потихонечку заполнялся посетителями, появились музыканты и, когда зазвучали первые аккорды Битлз, девушки пошли танцевать.

– Ребята, уже одиннадцатый час, – с нотками мольбы в голосе произнес Андрей, – мне домой пора.

– Иди, – сказал Николай, не отрывая взгляда от танцующей в метре от него изящной брюнетки с недостаточно глубоким вырезом на груди, что сильно будоражило его воображение.

– Андрюх, через полтора часа ресторан закроется, и мы все вместе пойдем, – добавил Глеб, тоже не отводя взгляда от худенькой блондинки, игриво поглядывающей на него всякий раз, когда их глаза встречались.

– Братцы, меня жена убьет! Что мне ей рассказывать, если я приду в первом часу ночи?

– Иди, иди! – гнул свою линию Николай.

Но диалогу и возникающему спору не суждено было закончиться. Зазвучали медленные аккорды, и смелые девушки, не возвращаясь к столу, пригласили друзей танцевать.

– Меня Наташей зовут, – сказала блондинка, прижимаясь к Глебу достаточно смело и откровенно для первого танца и знакомства.

– Глеб, – суховато и без энтузиазма произнес он, обнимая ее за талию.

– Весь вечер мучаюсь, и не могу вспомнить, где мы виделись?

– О, мне кажется это вряд ли! – Глеб посмотрел на ребят, те нежно держали своих партнерш и тоже тихо разговаривали.

– А чем вы занимаетесь, если не секрет? – продолжала говорить блондинка, вступив на путь удовлетворения своего любопытства.

– Я… – он немного задумался и, понимая что пауза молчания не в его пользу, выпалил: – Военный, служу в Гудыме, вот, решил выходной день с друзьями провести.

Она подняла на него глаза, кокетство и игра скользнули в ее улыбке.

– А вы где работаете? – спросил Глеб, перебивая вопросом ее длинный и очень откровенный взгляд.

– В доме быта, тут, в Анадыре, мастером в мужском зале. – Она, положила ему голову на плечо и прижалась еще больше. Теперь он всем своим телом почувствовал ее упругий живот и очевидно немаленькую грудь.

Музыка замолчала вовремя, а ушедшие на перерыв музыканты просто спасли ситуацию, объявив перерыв на десять минут.

Вернувшись на свое место, Глеб только было собрался обменяться впечатлениями с друзьями, как весело настроенный язык Николая и его убегающие вдаль мысли выплеснулись в приглашение сдвинуть столы и сесть всем вместе.

Когда они перемешались и стали пить водку с шампанским, их реальность забыла обо всем, что обычно помнят семейные мужчины. Теперь их танцы стали только медленными, движения мягкими, а руки изучающими.

Поэтому к закрытию ресторана Глеб, танцующий в центре зала с Наташей, думал только о том, как все это остановить, не обижая девушку, а она наоборот – всеми мыслями была у себя дома, в уютной спальне.

Но, слава Богу, провидение прислало молодого лейтенанта, получившего после случая с весами прозвище «два знака после запятой».

Ровно в двенадцать часов ночи наряд милиции зашел внутрь ресторана и попросил всех присутствующих расходиться по домам.

Заметив Глеба, лейтенант выпрямил спину, отдал честь и громко выпалил:

– Товарищ секретарь райкома, какие будут приказания?!

– Вспомнила! – растерянно произнесла Наташа. – Я видела вас по телевизору, – незаметно для себя она перешла на «вы», убирая руку с плеча Глеба.

В зале повисла неловкая тишина, девушки съежились, и стали медленно отходить от ребят.

– Нет, лейтенант, никаких указаний не будет. – Глеб еле сдерживал смех: растерянные девушки, почти горе на лице Николая, лишившегося реального продолжения, и облегченный выдох Андрея подсказали ему, что день закончился как надо – на волне шутки и не совершенных под музыку и шампанское ошибок.