Улыбнись мне, Артур Эдинброг (СИ)

Безликий нырнул щупальцем в свой бассейн и достал из него небольшой сундучок. В сундучке лежали два хрустальных шара. Мы с Артуром взяли их.

Шары тотчас мелко затряслись и загудели, а потом мой вдруг гаркнул:

— Тебя травим!

А Артуров:

— Ты спасаешь!

Секунда потребовалась нам, чтобы осознать: нам повезло.

— Да-а-а-а! — Я радостно запрыгала, хлопая в ладоши. — Ура-ура-ура-а-а-а!

— Аллилуйя, — с колоссальным облегчением выдохнул Эдинброг.

— Впервые вижу, чтобы кто-то так радовался экзамену, — удивлённо булькнул Безликий.

Потом он повесил на нас амулеты-подглядки (предполагалось, что они будут следить за тем, чтобы мы не списывали и не подсматривали в учебники), ловко подцепил присоской один из глиняных кувшинчиков и протянул его мне.

— Пей.

Я глотнула. Зелье было безвкусным, будто вода из-под крана.

Безликий засёк время начала нашего испытания и шуганул нас от стола, за которым уже выстроилась длинная очередь из других студентов.

— Ну давай! — Артур деловито присел на какой-то оранжерейный пенёк. — Диктуй симптомы, будем придумывать, чем лечить.

— Ну, пока я ничего не чувствую.

— Вообще ничего?

— Вооб…

Договорить я, увы, не смогла.

ЭКЗАМЕН

ПО ЗЕЛЬЕВАРЕНИЮ

36

Сначала я решила, что попала под действие какого-то паралитического вещества — шевельнуться у меня не получалось. Совсем. Даже зрачками повести туда-сюда или моргнуть не вышло.

Но едва я успокоилась, сжившись с мыслью об «окаменелости», как произошла ещё одна метаморфоза: моё сознание вдруг взяло и… как бы отошло от моей головы. Сделало аккуратный шажок вбок, покинув свой привычный пост за глазницами, и зависло, бездомное и неощутимое, над бывшим моим плечом.

— Твою ж мать! — хотела выругаться я, но получилось только молча подумать.

Артур между тем нахмурился, провёл рукой перед лицом моего тела (боже, это звучит как название дешёвой книжки) и сказал:

— Ага.

Ни фига не ага! Эй! Куда пошёл?! Не вздумай варить мне что-либо антиоцепеняющее! Эдинброг!

Я безмолвным невидимым взглядом полетела за студентом, который уже, деловито насвистывая, шагал между грядками оранжереи. Артур был абсолютно уверен в своём вердикте. «На прощание» он прикрыл моему телу глаза и осторожно привалил его к ближайшей стенке — за это ему, конечно, спасибо. Но ведь диагноз поставлен неверно!

Эх. Вот и как повлиять на внешний мир, если у тебя нет ни рук, ни ног, ни носа, ни пистолета?

Возле куста с берлёвкой у Артура вышла стычка с Капризом. So classic. Там висела всего одна бело-синяя ягодка, и студенты бросились к ингредиенту с двух сторон: он был нужен обоим.

Или обоим не нужен: если предположить, что ушастый нимфин тоже неправильно лечит пуму.

— Поделим ягоду пополам. Нам хватит, — предложил Эдинброг, пока оба нависли над веткой, растопырив пальцы, как хищные птицы. Драться во время экзамена строго запрещалось.

— Иди на хрен, — коротко ответил Каприз.

И резко выбросил руку вперёд, собираясь сорвать ягодку и, видимо, удрать. Я же, повинуясь инстинкту, кинулась ему наперерез в некоем безотчетном порыве.

И… коснувшись пальцев нимфина, вдруг слилась с его личностью.

— Господи! — ахнула я, вновь обретя тело.

Правда, чужое. Глядя на свои новоприобретён-ные тонкие мужские пальцы, созерцая упрямую рожу Эдинброга напротив, я ещё раз хрипло ахнула, отшатнулась и. начала себя интенсивно ощупывать. Потом оттянула резинку штанов и охнула уже в третий раз.

Глаза Артура удивлённо расширились.

— Каприз, с тобой всё хорошо? — напряжённо спросил он.

— Я не Каприз!

— М-м. Я могу позвать докторов.

— Я Вилка!

— Э-э-э?

Я сделала шаг вперед и над кустом преткновения двумя руками обхватила лицо Артура, заглядывая ему в глаза.

— Видишь? Это я.

— Ну. — неуверенно протянул Эдинброг.

И тотчас получил от меня хук справа, откинувший его на добрый метр. Потому что, как оказалось, нимфин Каприз тоже был внутри своего тела. Просто в первые пять секунд не понял, что происходит.

Зато теперь у нас с ним развернулась борьба за власть под аккомпанемент Артурова: «Каприз, сволочь эдакая, ты мне чуть зубы не выбил!»

— Вали отсюда, фамильяришка!!! — шипела я, саму себя колотя по груди.

— Но я понятия не имею как! Хватит нас бить! Больно же!

— Мерзкая девчонка, если я из-за вас завалю экзамен, я точно прирежу вас обоих! Как же вы меня задолбали! — Я экспрессивно вскидывала руки к небу.

— Артур! Артур! Ты понял, что у меня не столбняк?! Или как там это называ…

— Уроды!

В общем, я вертелась волчком, меняла интонации, периодически залепляла самой себе оплеухи и так далее. Из-за окрестных клумб, как суслики, выглядывали любопытные студенты. Эдинброг, отняв руку от лица, перестал негодовать и вместо этого расплылся в какой-то подозрительной ухмылке.

— Что ж, теперь всё понятно: нам досталось зелье Великого Путешествия. А значит, берлёвка мне не нужна, — великодушно сказал он. — Каприз, оставляю ягодку тебе. И Вилку тоже.

— Что?! — слаженным хором рявкнули мы с нимфином.

Артур пожал плечами. Вроде бы серьёзно, но было видно, что внутри он весь трясётся от едва сдерживаемого хохота.