Улыбнись мне, Артур Эдинброг (СИ)

— Очень полезно иметь кого-то, равного тебе по умениям, и кого ты притом ненавидишь. Желание уесть противника становится отличной мотивацией в те дни, когда благие цели не вдохновляют. Друг может сказать: ты устал? Отдохни. Противник лишь посмеётся. Это дисциплинирует. Так что для нас с Эдинброгом наше соперничество — рациональный выбор, землянка.

— Ну ок. Звучит как хороший повод наведаться к психотерапевту, но как хочешь. В общем, сам решай, нужна тебе жемчужина или нет.

Ещё какое-то время мы с нимфином сомневались, гоняя наше общее тело нервными кругами, потом пошли к Артуру. Тот, мягко говоря, удивился моей благотворительности, но дал добро на посещение спальни.

— То есть, — пока мы поднимались по лестницам (Каприз любил ходить пешком), меня продолжало раздирать любопытство, — не считай вы с Артуром свои стычки полезными, вы бы дружили?

— Не люблю сослагательное наклонение.

— И всё же?

Пауза. А потом…

— Он мессия, — резко ответил нимфин. — Вероятнее всего, он умрёт весной. Либо мы все умрём. Ему не друзья нужны, а кто-то, кто сделает его сильнее.

Я шокированно замолчала. Так Ка1риз верит.

Через 1олчаса жемчужинка могла вздохнуть с1окойно: ей наконец-то нашлось 1рименение. Думаю, 1редметам быть нужными так же 1риятно, как и людям.

Когда мы вновь оказались в оранжерее, я 1о-любо1ытствовала:

— Ка1риз, а зачем королеве транквилизаторы? Я знаю, что ей 1одарят такие жемчужины в день 1риезда.

— Да затем, что многие в Гало 1очти что не с1ят, 1редчувствуя скорое 1оявление Тварей, — 1роворчал нимфин. — Большинство, 1олагаю. В городах у а1течных лавок те1ерь охраны больше, чем у банков: люди крадут ус1окоительное и другие таблетки в диких количествах; лекари сбиваются с ног, 1ытаясь с1асти тех, кто устроил себе 1ередо-зировку. Люди 1о всей 1ланете сходят с ума. Одни изо всех сил изображают, что ничего не 1роисхо-дит; вторые выка1ывают у себя на заднем дворе подземные убежища и закупаются едой впрок; третьи осуждают всех, кто не бьётся в круглосуточной истерике; четвёртые сами себе выдали разрешение на нарушение всех социальных и нравственных норм — всё равно же скоро сдохнем, да? И везде — агрессия, ложь и отчаяние, приправленные безумной надеждой на то, что как-нибудь обойдётся.

— А по Форвану и не скажешь, что всё так плохо… — пробормотала я.

— А мы тут те ещё лжецы и стоики, — процедил Каприз.

И меня, пребывающую в его теле, внезапно поглотила та же тень, которую я почувствовала тогда в Мэгги на балконе. Глубокая, горькая, неизбежная, тщательно скрываемая. Сердце нимфина болезненно сжалось, ноги и руки напряглись, голова закружилась — он подумал о скором Судном дне. Но затем намеренно — я явственно ощутила это — сместил фокус внимания с пугающего будущего на настоящий момент.

Кажется, все галианцы неплохо умели управлять потоком собственных мыслей. Но как же жаль, что им пришлось развить это полезное умение из-за такой штуки, как сжирающая душу перспектива неизбежного апокалипсиса.

Вскоре Артур пришёл к нам, караулящим спящую пуму, с чашечкой, полной какой-то горчичножёлтой каши, будто хну водой развели. Оставив Пустыню спать, а зелье Каприза вариться, мы вернулись к моему телу.

Эдинброг смазал мне губы, веки, пальцы и ключицы тёплой жижей, после чего открыл рот и влил туда ещё чуть-чуть. Прошептал заговор.

И тотчас же меня вышвырнуло из нимфина и вернуло в женское тело.

— Экзамен сдан, — подтвердил Безликий, когда мы пришли к столу экзаменаторов. — Высший балл. Плюс госпожа фамильяр получает право одной просьбы за то, что добровольно вызвалась помочь другому студенту.

— Оу? — удивилась я. — А что за просьба это может быть?

— Регламента нет. Но мелкая. Бытовая. Какая-нибудь академическая поблажка, не более, — Безликий вдруг подмигнул мне. — Дайте руку.

Я с подозрением, но всё же послушно протянула ему ладонь. Древнее существо дунуло на неё, будто на ранку, и вдруг у меня на коже проступил изящный рисунок цветка…

— Когда придумаете, сотрите цветок, проговорив желание. Если оно окажется слишком крупным — просто ничего не произойдёт. Всё понятно?

— Понятно, — кивнула я.

Иногда меня просто поражает, как в этом обречённом, уставшем мире Гало вспышками появляется сказочность. Безликие-джинны, с ума сойти!

ВСЕМ НРАВЯТСЯ ЗАКРЫТЫЕ ГЕШТАЛЬТЫ

Вам когда-нибудь случалось проснуться в «мыльной опере»?

А мне, кажется, довелось. Вскоре после того, как мы с блеском сдали Зелья и теперь на всех парах неслись к последнему экзамену, я очнулась не от звука будильника.

И не от приятного голоса Артура: «Доброе утро, героиня. Тебе взять кофе в Сироппинге или ты наконец-то перейдёшь на чай?» И даже не от удара наотмашь мягкой лапкой Уорхола вкупе с тяжёлым прыжком прямо на грудь (в моменты побудки хозяина каждый кот — почти космонавт, покоряющий Юпитер, — вес его магически увеличивается в два с лишним раза, а моська приобретает героическое выражение).

О нет…

Я — как и Артур — проснулась от тяжёлого стука в дверь.