Улыбнись мне, Артур Эдинброг

Я надеялась, что Бор скажет, что на самом деле его ранило, но он знает исцеляющие заклинания и применил их. И что вообще он великий лекарь под прикрытием, или добрый бог, заблудившийся среди людей, или любой другой сюжетный рояль, мажорно выехавший из-за кустов, что сейчас было бы очень кстати.

Но Борис не оправдал эти надежды. Зато мне внезапно почудилось слабое биение пульса у Эдинброга. Затаив дыхание, я крепче сжала его запястье, пытаясь понять: правда или нет?

Борис тем временем поднял какой-то мелкий предмет, валявшийся рядом с нагрудным карманом пиджака Эдинброга.

– А это что такое? – нахмурился Отченаш.

На его ладони лежал маленький лиловый кристалл, при виде которого я на мгновение прикрыла глаза, вознося безадресную благодарность. Спасибо за данный мне шанс. Ведь это был один из той пары кристаллов, что нам дал дракон, с помощью которых я могу вернуть нашу связь.

Теперь всё будет хорошо. Я знаю, как всё исправить. Артур будет жить.

Непослушными озябшими руками я выхватила из кармана второй кристалл, свой. Взяла оба и под удивлённым взглядом Отченаша разломила их.

Как и обещал Ойгонхарт, на сей раз не было никаких спецэффектов. Я просто вдруг судорожно вдохнула воздух, который продрал мои лёгкие изнутри, будто тысяча морозных иголок, а потом почувствовала, как в меня вливается сила.

– Вилка! Ты что натворила?! Вот теперь он натуральный мертвец!! – истошно заорал Отченаш.

– Жди и смотри! – резко приказала я.

Всё было правильно: ведь в первое мгновение колдун отдаёт фамильяру силу. Зато потом…

Мне вспомнились слова Артура, сказанные перед нашей первой тренировкой в лесу. «Когда рана в бою смертельна, и смерть жадно дышит тебе в затылок, колдун сможет отдать последний приказ своему фамильяру. Он звучит очень просто: «Умри за меня». И фамильяр умрёт, отдав не только вложенную при обряде силу и все набежавшие проценты, но и – самое главное – всего себя заодно… Так маги нашего мира обретают вторую жизнь».

И да, конечно, Артур не сможет сейчас отдать мне такой приказ.

Но у меня была фора перед классическим фамильяром. Я умею говорить. И я могу сказать это сама. Принять это решение – за нас двоих.

Подобный прецедент в мире Гало уже случался: с той самой парой, где фамильяром был эльф – я читала об этом в ночь после ангелов. И теперь не сомневалась в том, что всё получится.

– Бор, – попросила я, глядя в глаза землянина, – поклянись мне, что поможешь ему.

– Не понял? – Отченаш нахмурился.

– Поможешь ему выбраться отсюда. Что бы там ни происходило снаружи… – Снова грохот и алая молния. – …Вы найдёте способ покинуть мир Гало. Как можно скорее. Плевать на Тварей. Плевать на Форван. Артур должен жить, ясно?

– А почему ты сама… – непонимающе начал Бор, но в этот момент я положила руки колдуну на глаза, поцеловала его в лоб и звонко сказала:

– Я умру за тебя, Артур Ван Хофф Эдинброг Третий. Dexeo.

На секунду стало тихо-тихо.

А потом в груди у меня как будто пробили дыру. Удивительная пустота угнездилась между лопатками, ледяным языком слизнула сердце и, прорвавшись через грудину, ухнула к Эдинброгу в объятия. Артур и я – мы будто окаменели, и вокруг нас двоих заплясали серовато-чёрные, похожие на пепел, хлопья колдовства. Я почувствовала, что теперь меня как магнитом тянет к нему – мои ладони приклеились к Артуру, и при всем желании я не смогла бы их оторвать.

Так и будет длиться, наверное, пока я не исчезну.

– Ты чего, блин!!! – заорал Борис, увидев, как мои руки стремительно выцветают: из персикового в пыльно-серый. Под истончившейся кожей стал проступать скелет, а платье начало превращаться в саван, рассыпающийся пеплом, что уносил невидимый ледяный ветер.

Отченаш схватил меня за плечи и резко дёрнул назад, пытаясь отцепить от заклятья и Эдинброга.

– Отвали, Бор! – просипела я. Голос был какой-то чужой и доносился будто издалека.

– Ещё чего! А ну отмени свой чёртов приказ! Умирать она вздумала!

– Ни за что!

– Даже если Артур выживет, он тебя не простит! И что хуже – меня не простит!

– Перебьёшься!

– Сдохнуть – это слабость! Так нормальные люди не поступают! Ты же не хочешь стать кидалой, а, Виолетта?!

Я хотела объяснить, что я так и так вскоре умру, если погибнет Артур – такова специфика бытия фамильяром, – но в этот момент Борис дёрнул меня совсем яростно. Будто репку рванул, со всем отчаянием изголодавшейся саблезубой мыши.

Чёрный пепел заклятья как-то обиженно взвился в воздух, что-то хищное покинуло меня, а мои ладони, вернувшиеся к прежнему виду, оторвались от лица Эдинброга. Я врезалась в Бора, как распрямившаяся пружина. Мы вместе опрокинулись на холодный пол.