Ум тронулся, господа! Аномалии мозга глазами нейробиолога

Доктор Ли изложил свой план: он отвезет Дэвида в больницу, сказав, что тому нужна операция из-за состояния сосудов. Ни о чем не догадывающиеся медсестры приготовят пациента к обычной операции – а потом, уже под операционными лампами, доктор Ли скажет, что здесь потребуется ампутация. Анестезиолог и другие хирурги будут посвящены в план, медсестры останутся в неведении.

В гостиной доктор Ли постелил на пол какую-то из своих старых вещей и поставил на нее ногу Дэвида. Он быстро забинтовал стопу, лодыжку и икру. Это была мера предосторожности. Так любопытные работники больницы не увидят, что нога здорова. Он расписал порядок допуска в рецептурном блокноте и проинструктировал Дэвида, какие симптомы он якобы испытывал в последние несколько дней: боль, сопровождающаяся судорогами, онемение время от времени. Это для персонала приемного отделения. Диагноз, который подразумевали эти симптомы, даст доктору Ли возможность назначить ампутацию во время операции, и это решение никто из присутствующих в операционной не подвергнет сомнению.

Мы поехали к маленькому госпиталю на окраине города. Элитные отели уступили место низким зданиям и торчавшим то тут, то там домам с импровизированными жестяными крышами вдоль немощеных грязных улиц. Сам госпиталь располагался прямо у дороги в одном ряду с мясной лавкой, ломбардом, мастерской по ремонту электроники и парикмахерской, вывеска которой обещала безопасное и эффективное выпрямление волос.

Доктор Ли не числился в этом госпитале; как и многие врачи частной практики, он имел право оперировать в разных больницах. Он высадил нас у больницы. Дэвид, теперь он был на костылях, должен был пройти в приемное отделение. Купятся ли они на его историю? Мы прошли в отделение неотложной помощи. Оно было просто обставлено. Десять железных кроватей с матрасами, покрытых чистыми простынями, были разделены плотными занавесками. Конечно, не высокие технологии первого класса, но чисто и функционально.

Медсестра попросила Дэвида сесть и спросила, на что он жалуется. Он пересказал то, что велел доктор Ли. Лечащий врач, мужчина в очках, в голубой полосатой рубашке, со стетоскопом на шее, взял направление и нахмурился, прочитав его. Он перегнулся через стойку, чтобы взглянуть на ногу Дэвида. Увидев бинты, он спросил, была ли у Дэвида травма ноги. Нет, ответил Дэвид и повторил симптомы тихим голосом. Врач ушел.

Дэвид был подавлен. Патрик со своим протезом ноги как будто чувствовал себя отлично; он этот сценарий проходил много раз. Дэвид, несмотря на то, что вел себя тихо, очень нервничал, и я нервничал, хотя и был просто наблюдателем. Что, если лечащий врач начнет задавать вопросы? Что мы трое, двое из которых на костылях, делаем в этой части света? Что если они вызовут полицию? Затем, когда Дэвид заполнил бумаги, медсестра привезла каталку. Она вставила катетер в его левую руку и подсоединила капельницу, висевшую на стойке на каталке. Она ушла. Я посмотрел на Патрика. «Поверить не могу, что это и впрямь происходит», – прошептал он с облегчением. Вошел медбрат, мы встали и пошли за ним, а он катил Дэвида в больничную палату. Приманка проглочена.

В палате мы отправили хирургу сообщение, что Дэвида приняли. Доктор Ли потом сказал мне, что он сам успокаивается лишь в тот момент, когда получает такое сообщение. Теперь оставалось лишь ждать.

Пока мы ждали в палате, Патрик начал давать Дэвиду советы, как жить без ноги. Не закрывать глаза, если стоишь без опоры, например. Потеряешь равновесие и упадешь. Всегда носить с собой обезболивающее: споткнешься и упадешь на культю, и будет очень больно.

Медсестра пришла и проинформировала Дэвида, что его прооперируют в течение нескольких часов, затем мы вновь остались одни. Мы считали капли физраствора в капельнице Дэвида: около двенадцати капель в минуту. Я спросил Дэвида, что он скажет, когда вернется домой. Он сказал, что расскажет ту же историю, что и здесь, в больнице. Доктор Ли снабдит его полной медицинской выпиской. Патрик вспомнил, что он сам рассказывал: он подхватил в отпуске быстро распространяющуюся инфекцию под названием «огонь Святого Антония». Болезнь вызвала гангрену в ноге, и ее пришлось ампутировать. И все поверили. Потом Патрик посоветовал Дэвиду сделать одну вещь в последний раз, ведь после операции он уже этого больше сделать не сможет: скрестить ноги. Дэвид скрестил ноги. Было похоже на то, что мы почтили потерю минутой молчания.

Вскоре два медбрата ввезли каталку. Дэвид улегся на нее, и его повезли в операционную. Патрик подбодрил его, показав поднятый вверх большой палец. Я не знал, что сказать, и просто еле слышно прошептал: «Удачи!».

* * *