Ум тронулся, господа! Аномалии мозга глазами нейробиолога

Примерно в возрасте семнадцати лет он стал пациентом Пикар. МРТ сканирование показало доброкачественную опухоль в правой височной доле. Когда я встретился с Пикар в Женеве в марте 2013 года, она показала мне кабинет, где проходило обследование Альберика во время одного из припадков. Техник сидел в комнате с мониторами, на которые транслировались ЭЭГ сигналы пациентов в каждой из четырех комнат. Каждый экран был заполнен рядами закорючек – сигналы от ЭЭГ электродов. Они были похожи на отметки сейсмографа. Лишь опытный невролог или техник способен распознать почерк припадка. Например, фокальный припадок выглядит как пики в одном электроде или в группе электродов, расположенных рядом. Также на каждом мониторе транслировалось видео с камеры, направленной на пациента, лежащего на койке с ЭЭГ шлемом на голове. Альберик был в одной из таких комнат во время восьмидесятисекундного припадка. ЭЭГ показало, что припадок начался в передней височной доле. Перед началом припадка Альберику ввели индикатор. Последовавшее исследование ОФЭКТ показало, что припадок вызвал приток крови (активность) в правом островке, что также близко к опухоли. Нейрохирурги провели операцию и удалили эту опухоль.

До операции Альберику нужно было посетить психиатра из-за опасности развития депрессии после хирургического вмешательства. Альберика не испугала перспектива депрессии, он сказал тогда: «Да ничего; если будут проблемы – бабах!» Иными словами, всегда можно свести счеты с жизнью при помощи пушки, если что-то пойдет не так. Он так шутил, конечно. «Они были в шоке», – вспоминает Катрин. Но она знала, что ее сын имеет в виду, и объяснила, что парень пошутил. «Я сама смеялась. У нас на ферме это нормально: если корова негодная, ее пристрелят. На ферме абсолютно нормально говорить об этом. Когда живешь на природе, такое видишь каждый день».

После операции состояние Альберика улучшилось на какое-то время, но вернулись более тяжелые припадки по ночам. Припадки могут быть опасны, если он работает на ферме, управляет трактором или комбайном. Семья отреагировала на эту ситуацию по-житейски. Они хотят завести собаку, которая сможет предупреждать Альберика о надвигающемся припадке. И его можно было бы прооперировать повторно. «Ему придется с этим жить, – говорит Катрин. – Мы всегда будем рядом, по-другому и быть не может».

Увы, та сторона эпилепсии, которой он так дорожил – экстатические припадки, – исчезла после операции. В тот период, когда Альберик проходил обследования, догадка Пикар о роли островка в возникновении экстатических припадков получила обоснование. То, что рассказал Альберик, подтвердило описания Закари Эрнста. Что-то в экстатических припадках меняет самосознание человека и его отношение к миру. Пикар описала это в отчете о диагнозе Альберика: «Он ощущал глубинное осознание ситуаций или диалогов, внезапное просветление. Как будто он ясно осознал сущность всего, особенно если ему случалось беседовать с людьми. Он схватывал все на лету. Все вокруг внезапно обретало самодостаточность, предсказуемость (не в смысле знания будущего)».

И вновь мы наблюдаем черты мистического опыта: замедление времени, гиперосознанность окружающего мира, чувство уверенности в том, что все в мире устроено провидением. В Женеве я встретил другую пациентку Пикар, архитектора сорока одного года из Испании, и вот что она рассказала о своем опыте: «Вы просто чувствуете энергию, ощущаете все сразу. Вы во всем, что вас окружает, вы в потоке. Вы забываете свое “я”».

Пикар видит здесь парадокс: припадки одновременно приносят чрезмерное самосознание, при этом стирая границы между личностью и миром. Это то самое состояние, о котором писал Достоевский – единение со всем.

Во время нашей беседы в марте 2013 года Пикар сказала, что уверена, что именно островок играет решающую роль в эти необычных ощущениях. «Я все больше убеждаюсь, что всему виной островок, – говорит она, – но у меня нет доказательств». Единственное подтверждение, которое у нее было, – это изображения с ОФЭКТ исследований, но они недостаточно точные, чтобы определить точечно область мозга, задействованную при приступе. Припадок – это динамический, быстро развивающийся нервный процесс, а индикатору нужно до тридцати секунд, чтобы «закрепиться» в мозге – серьезная задержка, из-за которой изображение может быть неточным. Похоже на то, как если бы вы фотографировали быстро движущийся автомобиль, но скорость затвора вашей камеры слишком мала. Пикар нужно было однозначное доказательство.

На следующий день она получила сообщение о подобном исследовании. Я был у нее в офисе, когда она получила электронное письмо от Фабриче Бартоломеи, невролога из больницы Тимон в Марселе (Франция). Команда хирургов под руководством Бартоломеи вживила электроды в мозг молодой женщины, страдающей от экстатических припадков. Он писал: «Мы исследовали пациентку… Стимуляция переднего островка провоцирует приятные ощущения типа парения и расслабления».

Пикар ответила кратко: «Я просто счастлива!»