Читаем Ум в движении. Как действие формирует мысль полностью

Эгоцентрическая перспектива. Предположим, друг хочет одолжить ваш велосипед, вас нет дома и вы должны объяснить, где находится велосипед. Вы можете сказать: «Если ты встанешь лицом к дому, то увидишь велосипед, прислоненный к правой стене». Здесь перспектива эксплицитна: лицом к дому. Если бы вы сказали: «Велосипед справа от дома», то было бы непонятно, что это за справа – с точки зрения человека, входящего в дом или выходящего из него. Нужна также система координат. В данном случае это эгоцентрическая перспектива вашего друга, его «право – лево», «перед – спина» и «верх – низ» – выходящие из его тела воображаемые оси, о которых мы говорили в главе 3.

При этом, однако, предполагается, что друг знает, где находится ваш дом. Чтобы объяснить, как его найти, может потребоваться более длинное описание. Как и все пространственные описания, оно должно начинаться с общей перспективы, известной вашему другу, такой, которую он может принять. Вы могли бы сказать, например: «От своего отеля поверни направо на улицу Каупер. Езжай вниз по ней около полумили, пока не доберешься до Эмбаркадеро. Поверни направо на Эмбаркадеро, потом на третьем светофоре – налево на Эль-Камино. Потом едешь вниз еще с полмили. Поворот направо на Стэнфорд-авеню…» Здесь сохраняется эгоцентрическая перспектива вашего друга, того, кто едет. И хотя «ваша» позиция постоянно меняется, изменения по-прежнему эксплицитны и системой координат всегда является «ваше» тело, ваши «лево – право», «перед – спина» и «голова – ноги».

Неслучайно перспектива и системы координат являются основными понятиями в лингвистике, психологии, географии, а также многом другом – истории, литературе, изобразительном искусстве. Да повсюду – куда ни посмотри. Перспектива из только что приведенного примера (наблюдателя, помещенного в пространство) – как и описанная там же система координат (продолжение осей тела) – обычно называется эгоцентрической. Центр, начальная точка перспективы – эго. Теперь рассмотрим специальный лингвистический термин. Этот центр, положение эго в пространстве, называется дейктическим. Ранее было сказано, что греческое «дейктик» происходит от глаголов «указывать», «показывать». Знать дейктический центр необходимо для понимания таких слов, как «здесь», «там», «сейчас», «дальше», «это» и «то». Иначе говоря, понимание этих терминов зависит от знания расположения эго в пространстве и времени. Как уже отмечалось, неудивительно, что первый вопрос, который мы обычно задаем человеку, позвонившему нам по телефону, – это «Ты где?».

Расширенное использование эгоцентрической перспективы для указания направлений, для объяснения другому, как попасть из А в В, часто называется маршрутной перспективой. Описания маршрутов – это процедуры, объяснения, направления, показывающие, как попасть из А в В. Они перемещают вас в пространстве из нынешнего местоположения туда, где вам нужно быть. То же со временем. Писатели обращаются к читателям во втором лице, если хотят перенести их в центр происходящего, чтобы те переживали действие, как если бы находились в его эпицентре и оно шаг за шагом разворачивалось бы у них перед глазами.

Маршрутные перспективы могут использоваться не только для указания направления, но и для передачи общего впечатления об окружении, описания обстановки в вашей квартире или местонахождения главных ориентиров в городе – например, одного из них в Среднем Манхэттене: «Встаньте спиной к Линкольн-центру и сверните направо на Бродвей. Пройдите около семи кварталов, пока не окажетесь возле Коламбус-Сёркл на 59-й улице. В центре этой площади вы увидите статую Колумба, окруженную фонтанами. Справа от вас будет Тайм-Уорнер-центр, а слева – угол Центрального парка. Сверните налево на 59-ю улицу и идите вдоль парка до его конца, до Пятой авеню. Сверните направо на Пятую авеню, идите дальше до 53-й улицы. Опять сверните направо – на 53-ю – и увидите Музей современного искусства на полпути вверх по улице справа от вас». Я вела вас от ориентира к ориентиру, от места к месту, от точки к точке. Путеводители для туристов делают это поживее. Ручаюсь, вас ждет приятная прогулка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории
Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории

Эксперименты позволили человеку обосноваться и понять свое место в этом мире. Мы достигли всего опытным путем, путем проб и ошибок, дорогой разочарований и невероятных успехов. Эксперимент затрагивает взрослых и детей, людей и животных. Он следует за нами везде, во всех областях нашего существования, на всех этапах истории. Изготовление орудий труда, приручение диких животных, поиск съедобных растений или путешествия к неизведанным землям — не эксперимент ли для древнего человека? Но если окружающий мир изведан, что остается изучать? Верно, нашу психику. В этой книге описываются психологические эксперименты, которые отечественными авторами еще не доносились до широкой публики. Вы наверняка слышали про знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент, когда обычным людям предложили «поиграть» в надсмотрщиков и заключенных, и что из этого вышло, но слышали ли вы про Зефирный эксперимент? Что кроется под «выученной беспомощностью»? Знаете ли Вы, почему животные массово погибают в идеальных условиях жизни? Прочитав про эксперимент о белом медведе, сможете ли не думать об этом? А сможете ли растить ребенка вместе с обезьяной? Вопросы, который поднимает автор, — этика и гуманность психологического эксперимента, трансформация его целей спустя много десятилетий, служба на благо человечества… Или все-таки скандальные ошибки ученых?

Анастасия Александровна Шавырина

Научная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука