Умение не дышать

– Я сразу понял, что ты бедовая. А что ты воровала?

Да уж, бедовая… Краснею, вспомнив о похищенной пачке презервативов.

– Чаще всего – косметику, – признаюсь я. – Лак для волос, бритвенные станки, быструю лапшу.

Тэй отпускает руку и хлопает себя по бедру, услышав про лапшу.

– Что? Что смешного? А ты что воровал?

Он смеется еще громче.

– Теперь я этого не делаю, но я специализировался на байках, – выдавливает он сквозь смех.

Я стараюсь не обращать внимания на его истерический хохот.

– На каких байках? Ты про велики? У тебя своего не было, что ли?

– Когда мне было одиннадцать, я спер мопед – какой-то идиот оставил ключи в зажигании. Ну, я и подумал: прокачусь и поставлю на место. Но тут… – Он продолжает хохотать, и его смех ужасно заразителен. – В общем, я его разбил. И руку сломал. Вот почему у меня привычный вывих плеча. Пришлось отцу заплатить за новый мопед.

– О господи. Так вот почему он тебя отправил отсюда? – спрашиваю я. Новость насчет мопеда вызывает у меня смесь ужаса и восторга.

Тэй утирает слезы и прокашливается.

– На самом деле не поэтому. Через год после перелома руки я увел еще один байк. На этот раз – велик. Ну и, похоже, это стало последней каплей.

Теперь у него печальный вид, и он больше ничего не говорит.

– Так из-за чего же ты вернулся? – спрашиваю я, удивляясь тому, как легко из меня сыплются вопросы.

– Меня дядя позвал обратно. Сказал, что собирается открыть здесь школу дайвинга и хочет обучить меня, сделать инструктором, если я буду ему немного помогать в обустройстве клуба. К дайвингу я пристрастился в Дорни. Больше там делать было нечего. Я и сам хотел обучать дайвингу других как инструктор, но курсы инструкторов жутко дорогие, а работы у меня никакой не было. Школа дайвинга Мика – это для меня потрясающий шанс. А мать была только счастлива опять спихнуть меня отцу. Ну, дала ему кое-какие инструкции – типа, чтобы я не шлялся по ночам. И теперь отец меня обыскивает и отбирает все, чего, как он считает, у меня быть не должно. Не так круто, когда у тебя отец – коп. Я думал, вот будет здорово вернуться, потусоваться снова с Дэнни и Миком, но этот городок, как был, так и остался задницей мира. Да и Мик сам дайвингом заниматься не будет.

– А Дэнни?

– Этот мне шагу ступить не дает. Учит меня, что делать, с кем говорить.

– Ну так пошли его. Ты же ему не принадлежишь.

Тэй молча курит.

– Это точно, – произносит он наконец.

– Так что не так с нашим городком? Мне кажется, тут нормально.

– С людьми тут не так. Ну, знаешь, городок маленький, и мозги тоже.

– Вот спасибо, – ворчу я, считая себя одной из тех, у кого с мозгами не так.

– Кроме тебя, конечно, – говорит Тэй, поворачиваясь ко мне. – Девочка, ворующая быструю лапшу.

И тут он целует меня, а я целую его в ответ. Я чувствую вкус сигарет, травки и клубничного бальзама; и его губы мягкие и нежные. Поцелуй приятен, и мы не стукаемся зубами, как было со мной, когда я в последний раз целовалась с мальчиком. Я думаю: «Я живу сейчас и наслаждаюсь моментом». Но тут просыпается Эдди, стучит внутри моей грудной клетки и требует, чтобы я поиграла с ним в салочки. «Не сейчас, Эдди!» Но он тащит меня за собой.

– Все хорошо? – шепотом спрашивает Тэй.

– Да, – шепчу я в ответ, пытаясь снова прижаться к нему. – Ты клубничным бальзамом пользуешься?

– Да, – отвечает он и чуть запрокидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня. – А ты не любишь клубнику?

– Люблю. Просто раньше не встречала парней, которые пользуются фруктовым бальзамом.

– Вот теперь встретила. – Он пытливо смотрит на меня. – Твои глаза, – тихо говорит он. – Они такие зеленые…

– Да.

Тэй неожиданно отворачивается:

– Поздно уже.

Он встает. Готов уйти.

– Погоди, – говорю я. – Я что-то не то сделала? Я просто пошутила. Мне нравится бальзам для губ.

Тэй мотает головой и на миг задерживается у выхода из сарая.

– Нет, все нормально, – произносит он хриплым голосом. – Просто отца злить не хочу.

Он исчезает. У меня горят губы – словно Тэй еще со мной. А когда я закрываю глаза, жар пробирает меня с головы до ног.

Час спустя я выбираюсь из лодочного сарая и вижу на уступе возле лодочного причала Дэнни. Он смотрит в сторону моря. От поцелуя и травки у меня немного кружится голова, и я решаю подойти к нему.

Не успеваю я пройти и половину пути по уступу, как Дэнни оборачивается:

– Я же, кажется, сказал тебе, чтобы ты сюда не ходила.

Его волосы сияют при свете луны и еле слышно шелестят от легкого ветерка. Один из нас едва заметно пошатывается. Думаю – он.

– А кто ты такой, чтобы мной распоряжаться? Это не твое дело, куда мне ходить и с кем.

Он подходит ближе. От него пахнет пивом.

– Дело не мое, но если бы у тебя была хоть капля ума, ты бы меня послушалась. Тэй тебе не годится. Он сам не знает, чего хочет. Он безответственный, да и вряд ли задержится тут надолго.

– Он здесь, чтобы помогать тебе и твоему отцу, между прочим.

Меня бросает в жар, но мне хочется, чтобы последнее слово осталось за мной. Должен же кто-то заступиться за Тэя.

Дэнни слишком близко. Я делаю шаг назад.