Умереть, чтобы проснуться

«Они учили меня этому и поощряли такое поведение, — сказал он мне телепатически. — Ты не должен следовать моему примеру. Простая любовь — самое важное во Вселенной. Любовь — это лучший путь к дисциплине, потому что благородство внушает уважение».

Мой отец и дед снова исчезли, я же остался в совершенно расстроенных чувствах. Они продемонстрировали мне бессмысленный акт гнева, который глубоко ранил меня, и все-таки сейчас они печально улыбались, как будто извинялись. Они признавали свою наитягчайшую вину и просили прощения, что нечасто встретишь. Это было прекрасно.

Я видел события с разных точек зрения — меня самого, моего отца и моего деда, моей матери — и поэтому переживал все эмоции. Переживание было изматывающим, но необычайно полезным.

Как я должен был истолковывать эти признания моего отца и деда в их гневных чувствах? Отец подталкивал меня к простому выводу: гнев каждого человека либо обоснован, либо не обоснован. Гнев — это выбор. В будущем я поклялся его избегать.

Это было мое второе предупреждение, связанное с гневом. И оба раза я вспоминал о своем сыне и наших непростых взаимоотношениях. Будет ли у меня шанс их исправить? Будет ли у меня шанс прервать передачу гнева от моего отца к моему сыну и сыну моего сына? Я задавал этот вопрос вслух, но не находил ответа.

Я находился где-то на середине туннеля, когда предки перестали прикасаться ко мне. Отец и дед исчезли, я обернулся, чтобы посмотреть, где они, и за спиной увидел толпу предков, которые махали мне руками. Я перевел свой взгляд вперед. Теперь, когда родственники не посылали мне телепатических сигналов, вся моя прошедшая жизнь предстала передо мной в позитивном свете. Я вспомнил обо всем хорошем, о событиях, которые были пронизаны добротой. Я вновь пережил свое детство, когда я проводил время со своей матерью и чувствовал ее безграничную любовь. Однажды вместе с мамой мы улизнули из дома, сели на автобус номер шесть до «Ригал Синема» в Нью-Дели и пошли смотреть фильм. Потом я вспомнил, как мы с ней просто гуляли по городу, и я чувствовал себя в полной безопасности даже посреди оживленного уличного движения.

Эти моменты, пережитые мною вновь, были наполнены простой детской радостью, и теперь я понимал, как мать любила меня. «Простые моменты — самые важные», — пришел мне телепатический сигнал от Бога. Такие моменты были частью не только веселых и непринужденных игр с друзьями детства, но и серьезных занятий в мединституте, когда я учился спасать чужие жизни. Вселенная сказала мне: «Простые моменты — это самое важное, потому что они не просты, все они являются уроками и воспоминаниями, формирующими личность».

Мне вспомнился еще один яркий пример человеческой доброты. 1980 год. Я был в Мюнхене и сдавал экзамен, чтобы получить вид на жительство в США. Ответив на вопросы экзаменатора, я сел обратно на свое место и стал беззаботно наблюдать, что делается за окном. Неожиданно я обнаружил, что потерял папку с паспортом. Без документа я не мог ни поменять деньги, ни поселиться в гостинице. Меня запросто арестуют или выдворят из страны. У меня не было даже копии паспорта, и я не знал, что делать.

Выйдя на улицу, я остановил человека, который напоминал моего земляка, и спросил:

«Простите, вы индус?»

«Нет, — ответил он, — пакистанец».

Я невольно отпрянул. После провозглашения независимости наших государств мы, индусы и пакистанцы, три раза воевали друг с другом, причем последняя война была не так давно — в 1971 году. Это были религиозные войны, которые велись на границе. После рассказов моего отца про бегство из Пакистана слово «мусульманин» оставляло неприятный осадок во рту. Последнее, что мне было нужно после пропажи паспорта, — это нарваться на «паки»[2].

Наверное, по мне было видно, что я в беде, потому что этот человек спросил меня, не случилось ли чего, и предложил свою помощь. Я тут же отказался и двинулся дальше, но он меня догнал: «Похоже, с вами стряслась беда. Вы уверены, что я ничем не могу помочь?»

Я чувствовал, что у меня нет выбора, а его голос звучал искренне. Я изложил ему ситуацию, и он повел меня домой, где я познакомился с его семьей. Эти добрые люди накормили и приютили меня. Он был инженером и, сделав несколько звонков, рассказал мне, что нужно делать при утере паспорта. На другой день он отпросился с работы и повез меня осматривать достопримечательности Мюнхена. Мне особенно запомнился старый Олимпийский стадион. Когда мы вернулись, оказалось, что полицейские нашли мой паспорт, и я мог ехать дальше.

После этого случая я изменил свое отношение к пакистанцам. Я даже взял к себе одного практиканта-пакистанца, хотя сначала отвергал его кандидатуру, потому что он был мусульманином. «Будь выше предрассудков!» — сказал я себе, вспоминая, как был добр со мной пакистанец из Мюнхена.

Мое отношение к этим событиям в Мюнхене ни сейчас, ни тогда не изменилось. Но теперь я почувствовал всю ту доброту, что жила в сердце моего гостеприимного пакистанца, который помог путешественнику, оказавшемуся в отчаянном положении, даже зная, что тот подозревает недоброе.