Умереть, чтобы проснуться

«Какой путь?» — спросила Арпана. Ее вопросы становились такими же строгими и дотошными, как и взгляд, которого я уже избегал.

«Я оставлю карьеру анестезиолога и начну искать другой путь. Он где-то рядом. Его просто нужно найти».

В глазах Арпаны я заметил тревогу пополам с волнением. Это был взгляд человека, увидевшего неведомые новые горизонты, определенно обещавшие трудный, но интересный путь. Или мне это только показалось? Я взглянул на нее снова: передо мной было лицо напуганной женщины, осознающей, что этот мужчина в постели — не ее муж, которого она привезла в больницу вчера вечером.

«Какой сегодня день?» — спросил я ее.

«Вчера было Рождество», — сказала она.

«Счастливого Рождества!» — пожелал я ей.

Мы болтали еще несколько минут, стараясь не затрагивать моего околосмертного переживания и тем более тему новой жизни, уготовляемую нам ангелами. Но в какой-то момент Арпана поинтересовалась тем, как же выглядел мой отец. Задыхаясь от волнения, я рассказал, что он выглядел лет на тридцать моложе, чем в день своей смерти, и, что самое лучшее, теперь он был полностью свободен от гнева. Она только улыбнулась и кивнула головой, поскольку уже была не в силах продолжать разговор.

В операционную рану поперек моего живота был вставлен дренаж, чтобы выделяющийся экссудат мог впитываться в повязки — это было необходимо для того, чтобы инфицированные выделения не оставались в теле и вновь не началось нагноение. Обратная сторона такого решения проблемы заключается в том, что нервные окончания подвергаются воздействию воздуха и становятся очень чувствительными. Всякий раз, когда я двигался, повязка, наложенная на рану, раздражала нервные окончания и причиняла мне нестерпимую боль.

Я пытался выдавить улыбку и превозмогал боль, но вскоре дежурной медсестре стало ясно, что дозу обезболивающего надо увеличить. Она добавила еще морфина в капельницу, и на мои глаза опустилась тяжелая сонная пелена.

Глава 11 По лестнице просветления

Большинство пациентов довольно скоро забывают о своих околосмертных переживаниях. Это часто бывает в результате анестезии, особенно того ее типа, в побочные последствия которого включена краткосрочная потеря памяти.

Я сам наблюдал этот эффект у пациентов, проходивших через операции на сердце и получавших такого рода анестезиологический коктейль для максимального обезболивания. В частности, один из них пришел в сознание в послеоперационной и рассказал мне и членам своей семьи, собравшимся возле его постели, что во время долгой операции он повстречал покойного отца. Тот утешал его и гулял вместе с ним по зеленым лугам, которые называл раем. Близкие благоговейно слушали его рассказ о прогулке и обо всем, что он видел. Я чуть менее терпеливо внимал его рассказу в надежде, что он быстро закончит свою историю и я, наконец, продолжу обход пациентов. В итоге, утомившись от долгого ожидания, я распорядился ввести пациенту галдол, так как думал, что пациент бредит. На следующий день, когда я поинтересовался, приятной ли была прогулка в райском саду, он не мог ничего вспомнить.

В какой-то степени я даже надеялся, что наркотики сотрут из моей памяти этот опыт и мне не придется искать другой жизненный путь, который теперь казался моей судьбой. Но этого не случилось. Через несколько часов, когда я проснулся в отдельной палате, надо мной все так же свисал пакет с физраствором и меня так же мучила острая пульсирующая боль хирургической раны поперек живота. Арпана дремала в неудобном кресле в углу комнаты, а впечатления моего околосмертного переживания были такими яркими, словно всё произошло только что.

Меня обуревали двоякие чувства по этому поводу. С одной стороны, я ничего не хотел менять в своей жизни, потому что мне было легче идти прежним путем, несмотря на напряженные переработки, мучительную болезнь и зависимость. И все же мне была открыта новая дверь, и Существа, которых даже сегодня я могу описать только как ангелов, показали мне новый жизненный путь. Мне было бы легче, если бы я забыл о своем переживании. Но я понимал, что эти воспоминания останутся со мной и моя жизнь должна принять новое направление, несмотря на многие препятствия, которых следовало опасаться, и загадки, которые следовало разгадать. Как ни странно, я радовался этому.

Я наблюдал, как Арпана свернулась калачиком в неудобном кресле, уткнувшись лицом в колени. Слушая ее медленное, ритмичное дыхание, я мог предположить, что она спит, но когда я посмотрел ей в глаза, то понял, что она смотрит на меня.

Я попытался глядеть веселей.

«Есть и другие вести от ангелов, которые я хотел тебе сообщить», — сказал я.

Она подняла голову, но не опустила колен. Нет, она обняла руками свои голени, выставляя их перед собой, и выглядела как подросток в оборонительной позе, когда его бранят родители.

Она молчала.