Умершее воспоминание (СИ)

— Я нужен ей, — тихо сказал я, и эта фраза показалась мне чрезвычайно правдивой, когда я произнёс её вслух.

— Ложь.

— Нет! Правда! И ты не можешь просто взять и прервать наши с ней отношения, потому что Эвелин этого не переживёт!

— Забудь, — повысила голос Уитни, явно разозлившись от моих слов, — забудь об этих отношениях! И катись отсюда на все четыре стороны!

Я больше не стал ничего ей говорить, это было бессмысленно и просто глупо. К тому же я боялся, что мои действия выйдут из-под контроля, ведь Уитни действительно не следила за тем, что говорила.

Сердито оттолкнув девушку в сторону, я спустился вниз. Стоит ли уточнять, что я покинул дом Блэков просто в отвратительном, не поддающемся никакому описанию состоянии? Гнев разрывал душу на части, что-то сжимало моё горло мёртвой хваткой. Я не знал, я просто понятия не имел, чем мог бы вытеснить эти ужасные мысли и чувства, и начинал понимать, что та искра неприязни, проскочившая между мной и Уитни в первый день нашего с ней знакомства, превратилась в неугомонный пожар лютой ненависти.

В Сочельник я был дома у Джеймса. Он собирался устроить у себя большую рождественскую вечеринку, которую называл «последним чудом этого года», а я, Карлос и Кендалл помогали ему осуществить его задумку. Дом был украшен, еда приготовлена, музыка настроена, и теперь мы вчетвером ходили по дому, наполненному рождественским духом, и делали последние приготовления к вечеринке.

Я рассеяно расставлял на большом праздничном столе, накрытом скатертью тёмно-зелёного цвета, бутылки с газировкой, вином, виски, ромом и прочими напитками. Я любил Рождество, но в этот раз мысли мои были заняты совсем другим. Я вспоминал ссору с Уитни, и эти воспоминания жгли мою душу огнём бесконечной ненависти, потому я сразу же принимался вспоминать наш с Эвелин вечер, когда мы в совершенно непринуждённой обстановке говорили обо всём и ни о чём одновременно. Сейчас я жалел лишь об одном: у меня по-прежнему не было номера Эвелин. Я не мог сейчас же позвонить ей или написать ей сообщение в любое время суток, чтобы вообразить, как она улыбнётся. Всё, что мне оставалось, это думать о ней, рисовать в голове её образ и ждать, бесконечно ждать наступления «последнего чуда этого года». Да, где-то далеко, в одном из тёмных углов моей души, всё же спряталась маленькая несмелая надежда на то, что сегодня Эвелин приедет сюда и я смогу увидеть её в этот чудесный праздник.

Ещё до того, как темнота разделила нас с Эвелин в тот вечер, я сказал ей, что мои друзья выказали желание познакомиться с ней. Осторожно поинтересовавшись, желает ли она этого сама, в ответ я получил лишь неопределённый и растерянный взгляд. Я понял, что означает этот взгляд: Эвелин боялась. Она боялась новых людей, нового общества, новых знакомств. Я знал, что было причиной этого страха (вернее сказать, кто), но снова вспоминать об этом человеке мне не хотелось.

На моё приглашение на вечеринку Джеймса Эвелин нашла простой ответ:

— Я очень люблю Рождество, Логан, и я очень хотела бы провести его рядом с тобой. Но это — праздник, который я привыкла встречать в кругу своей семьи, ведь нет ничего светлее и искреннее, чем близость родных в Рождество.

— Ты можешь побыть с нами всего пару часов, — не отступался я, — а потом вернёшься домой, к семье. — Сумев понять состояние её души по одному только взгляду, я добавил: — Не стоит бояться. Я всё время буду рядом с тобой, и никто тебя не обидит.

— Дело не в моём страхе, а в самой атмосфере этого праздника. Я боюсь выпустить из рук нить, тянущуюся из моего прошлого и связывающую меня с моими близкими.

— Я буду держать эту нить вместе с тобой. Рассчитывай на меня. Вместе мы её не потеряем.

После моих слов Эвелин всерьёз задумалась, и я улыбнулся, осознав, что первый шаг на пути её знакомства с совершенно другим миром — миром, который пока что являлся для Эвелин одной огромной неразгаданной загадкой, — уже сделан.

— Я подъеду к твоему дому ровно в девять вечера, — сказал я, не желая ставить Эвелин перед прямым фактом, тем самым в чём-то её ограничивая, — и буду ждать. Если ты всё же решишься познакомиться с моими друзьями и поедешь на эту вечеринку, то мы сможем вместе провести вечер Сочельника и вместе встретить Рождество. А если нет… если нет, то ты явно дашь мне знать: всё, что было до этого, бессмысленно. А всё, что будет после, горько и безотрадно для нас обоих.

Конечно, если она всё же не решится войти в новый для неё мир, всё, что было между нами, не станет в одно мгновенье бессмысленным. Но я надеялся, что мои слова смогли повлиять на решение Эвелин, я надеялся, что наши отношения так же дороги для неё, как они дороги для меня.

Вечеринка Джеймса начиналась в десять вечера, так что у меня было достаточно времени для того, чтобы подъехать к дому Блэков в девять, подождать Эвелин около двадцати минут и благополучно вернуться назад к самому началу мероприятия. Я с нетерпением ждал наступление девяти часов, ждал, чтобы узнать решение Эвелин, и именно из-за этого напряжённого нетерпения у меня страшно дрожали руки.