Умершие в мире живых. Европейские исследования

У нас не принято говорить о смерти. Это и послужило толчком к созданию музея, вообще к возрождению культуры. Не принято говорить, потому что в нашем обществе за 70 лет была фактически разрушена культура памятования, похорон. Она была, но определенная. Эта область, как и все остальное, была очень сильно унифицирована, упрощена. И опять, оборотясь в историю, семидесятилетнюю, это же история смерти – вóйны, репрессии. Это же всё смерть. <…> Каждый живой потерял кого-то из близких (ПМ1 Данилко Е. С.: 02).

Большая часть описанных предметов была передана в музей фронтовиками-новосибирцами, которые сочли это место более надежным хранилищем памяти о войне, чем семейные архивы.

Боевые трофеи, – рассказывает экскурсовод, – завещали нам ветераны, которые выбрали кремацию. Они часто переживают, что дети и внуки не сохранят уникальные вещи, добытые в боях и с которыми связаны очень напряженные воспоминания, память о войне (ПМ2 Данилко Е. С.: 03).

Эти витрины – одни из немногих в музее, где представлены главным образом артефакты, подлинные предметы экспонируемой эпохи. Вообще же музей охотно играет со зрительским восприятием. Границы реального/нереального, настоящего/ненастоящего размываются почти полным отсутствием подписей под экспонатами и соседством муляжей и подлинников, правдоподобных и сомнительных копий:

Да, неоднозначное впечатление остается, потому что видно, что на широкую аудиторию это все, он такой популистский [музей]. Очень много экземпляров – копии. А то, что там настоящее, живое, те же формы солдатские и прочее, они несут настолько сильную энергетику, что периодически подташнивает. Но это хорошо. Это сильно (ПМ1 Данилко Е. С.: 01).

Для других особенность этих предметов усиливает еще отсутствие исторической и культурной дистанции, их приближенность к персональному, часто болезненному, опыту:

Вот там показывают Египет, это интересно, как эти пирамиды были, это несколько веков назад. Ты просто посмотрел картинку. Или думаешь: «О, классное кресло, на нем царь Петр Первый сидел». Ты посмотрел и пошел, для тебя это далеко, тебе это просто для общего развития. Это далеко. А здесь, вот эти солдатские конвертики, это уже ближе к нашей жизни, ближе к реальности. У меня дед погиб. И тебя это трогает, цепляет. Ты понимаешь, что смерть – она про тебя, с тобой говорит (ПМ1 Данилко Е. С.: 01).

Эмоциональное вовлечение посетителей достигается также за счет приема, часто используемого в так называемых музеях памяти, когда экскурсанты оказываются как бы на месте жертв (Хлевнюк 2019: 119). Так, в продолжение военной экспозиции у входа установлена инсталляция, воспроизводящая железнодорожный вагон, предназначенный для репрессированных, увозимых в лагеря. Внутри, в ограниченном, тесном и темном пространстве, конечно, невозможно пережить опыт, сравнимый с реальным, но описанный выше прием работает для создания чувства сопричастности к тем событиям. Нередко такое чувство возникает благодаря истории собственной семьи: