Умягчение злых сердец

– Да не придирайся к словам… Ты же понимаешь, о чем я говорю. Хотя бы женственность включи, мягкость, кокетничать научись, правильно на мужиков смотреть… А то глянешь на тебя порой – и вздохнешь только. Чешешь на работу, глаза в землю, брови нахмурила, скукожилась вся!

– Ага… А как надо на работу идти? Задницу в себя, грудь вперед и походку от бедра? Ты представляешь меня с походкой от бедра? Или зайца тоже в принципе можно научить курить? – сказала Кира.

– Кирюш, не злись… Но ты и впрямь стала какая-то железобетонная, честное слово. А с железобетоном ни один мужик общаться не захочет. Нельзя всю жизнь прожить одной, Кирюш…

– Ты же прожила, и ничего.

– Так я не одна. Я с тобой.

– И я с тобой…

– А если я помру в одночасье? Вон, один инфаркт уже был…

– Мам, ну перестань, пожалуйста!

– Ребеночка роди хотя бы… Ладно и без мужа, для себя роди. Для меня. Так внука хочу. Или внучку.

– От кого, мам?

– О господи, Кирюш… Да ведь дурное дело нехитрое. Что ж ты у меня такая… Или предлагаешь мне этой проблемой заняться?

– Какой? Рождением ребеночка?

– Да ну тебя…

– А какой?

– Мужика тебе для дурного нехитрого дела подыскивать, вот какой! Если сама не можешь!

– Мам… А ты никогда не думала, что подобные разговоры для меня – мука мученическая? Вот я хорохорюсь перед тобой, отвечаю искрометно, бисер мечу… А что у меня в это время в душе происходит, не думала? Там, за моим железобетоном, как ты говоришь?

Валентина Михайловна вздохнула, закрыла дверцу шкафа, покаянно глянула на дочь. Потом произнесла тихо:

– Прости, Кирюш… Как же я не понимаю, конечно, я все понимаю. И себя все время ругаю – зачем я тебя не отговорила от профессии. Надо было силу применить, материнский волюнтаризм. А мне все некогда было.

– Ладно, мам, забудем. Тем более профессия тут ни при чем. Как сложилось, так и сложилось, такая судьба, значит.

И, глянув хитро на мать, проговорила через короткий смешок:

– Но если ты мне завтрак сейчас приготовишь и кофе сваришь, то насчет дурного нехитрого дела я, пожалуй, подумаю!

– Так это я мигом, доченька… Иди в ванную, а я пока на кухню метнусь! Будет тебе и кофе, и завтрак! Давай-давай, а то заболтались мы с утра, на работу опоздаешь!

Завтрак прошел в теплой и дружественной обстановке, но настроение было испорчено. Не спасло его и чудесное утро, нежно выглядывающее сквозь листву и сладко пахнущее резедой, буйно растущей вдоль бульварных газонов.

Кира любила пройтись до работы пешком – благо путь пролегал аккурат через городской бульвар, и эта прогулка со временем переросла в некую традицию-необходимость, и лица по пути встречались одни и те же, и можно было не убирать приветливую улыбку с лица, потому что здороваться приходилось с этими «лицами» ежеминутно.

Сегодня улыбаться не хотелось. А кто сказал, что надо непременно улыбаться, когда здороваешься? Может, настроение у человека плохое? Может, ему испортили настроение с утра – невзначай, походя…

А может, мама права. Может, и впрямь надо конкретной целью задаться, обстряпать с кем-нибудь это «дурное и нехитрое» да родить себе ребеночка. Найти достойного претендента, чтоб гены хорошие были, чтоб умный был, красивый, здоровый…

Да только где его найдешь-то, господи? Вот они, потенциальные претенденты, цепочкой тянутся к своим служебным и рабочим местам, топают по бульвару. Все личности давно известные, и все не без изъяна. Если умный, то некрасивый, если здоровый, то явный дурак…

По любви оно лучше, конечно. Когда ребеночек от любви рождается, ему за это авансом хорошие гены полагаются. А если с любовью напряженка, то и выкручивайся как хочешь, выходит? Нет, ну что за жизнь… Хоть из пробирки рожай.

А может, среди своих бравых полицейских кого присмотреть? Все-таки мужской коллектив, какой ни на есть, а выбор. Чего далеко ходить?..

Что ж, была не была! Кто первым встретится, ту кандидатуру и рассмотрим! Пусть будет как в сказке.

Первым ей встретился следователь Вася Поспелов, бежал заполошно навстречу по коридору. Кира успела подумать насмешливо – такая судьба, что ж поделаешь. Тем более они с Васей один кабинет на двоих делили, столы стояли впритирку, каждый день общались практически лицом к лицу.

– Ты куда, Вась? – спросила Кира.

– В буфет… – на ходу обернулся Вася. – Позавтракать не успел. Прикроешь меня, если что? Я быстро…

– Прикрою, конечно. Беги.

Бедолага этот Вася. Нет, симпатичный, конечно, и не дурак. Но все равно – бедолага. Жена ему четверых нарожала, младшему три месяца всего. Своей жилплощади нет, живут на территории тещи с тестем. Понятно, какой там у Васи бедлам и отчего он всегда голодный. Нет, не годится Вася для «дурного нехитрого».

А в кабинете успел-таки накурить, пока ее не было! Хоть топор вешай! И окно не открыл!

Не успела Кира отдаться гневу, телефонный звонок помешал. Схватила трубку, бросила раздраженно:

– Да, слушаю! Следователь Стрижак! Да, я вас жду к десяти часам… То есть как это – не можете? Ладно, понятно… А когда можете? Завтра? Хорошо, я вас жду завтра с утра.