Умид. Сын литейщика

Утром Марат вылетел в Карши. Потом два часа добирался до Шахрисябза на попутной машине. Попросил водителя остановиться у знакомой калитки. К счастью, хозяйка оказалась дома. Айша-биби внимательно всматривалась в улыбающегося человека. Пришлось представиться — не узнала. Как же старушка обрадовалась! Обняла, как родного сына, прослезилась от радости и тут же засуетилась, принялась греть на очаге воду, чтобы гость умылся с дороги.

Такое прибытие Марата, сына Хумаюна Саидбекова, никем не замеченное, чрезвычайно удивило Айшу-биби.

— Сынок, почему же вы никого не оповестили? — спросила она, поливая ему на ладони из кружки.

— К чему, буви, это? В тот раз меня послали с фронта как официального гостя. И встречи, добрые слова и пожелания относились ко всем бойцам, воевавшим на фронте. А сейчас я прибыл по своим личным делам…

Айша-биби, кажется, поняла его. Во всяком случае, вопросов больше не задавала. А только подумала: «Люди, достойные истинного уважения, всегда скромны».

Когда Марат ушел, сославшись на неотложные дела и отказавшись даже от чая, Айша-биби позвала соседку, чтобы та помогла ей приготовить плов.

Дильбар как раз с кем-то разговаривала по телефону. Растерявшись, она уронила трубку.

— Пожалуйста, прошу вас. А я все звоню в аэропорт в Карши, прошу, чтобы мне сообщили, если вы прилетите.

— А я собственной персоной, — улыбнулся Марат, протягивая руку. — На денек. Завтра обратно…

Дильбар подала ему свою теплую ладонь.

— И никто не знает о вашем прибытии?

— Главное, что вы знаете. Остальным не обязательно.

— Как поживают Хамидахон-апа? Барчин? Арслан?

— Все здоровы. Надеются увидеть вас в Ташкенте.

Дильбар смущенно опустила голову.

— Ой, да что же это я? Садитесь, Марат-ака.

Они сели в кресла у журнального столика. Марат не сводил с девушки глаз. Любовался ее большими черными глазами, излучающими свет, изгибом черных бровей, тяжелыми косами, уложенными на голове вокруг вышитой бисером тюбетейки. Столько слов было им приготовлено! И все вылетели из памяти. «Почему она не смотрит на меня? Может, собирается сообщить что-нибудь неприятное? Вдруг влюбилась в кого-нибудь за это время?» Все эти мысли пронеслись в голове в одно мгновение. Сердце Марата гулко стучало.

— Я позвоню домой, — сказала Дильбар, прервав неловкое молчание, и встала. — Я приглашаю вас к нам.

— А я вас к нам.

— До вас далеко, Марат-ака, — засмеялась Дильбар.

— Я имею в виду дом Айши-биби. Я пообещал ей скоро вернуться, и она, кажется, там что-то затеяла.

Однако Дильбар уже набрала номер.

— Мама, это я. Марат-ака уже здесь… Да вот у меня, сидит напротив. Сейчас идем…

Она набрала еще один номер.

— Школа? Пожалуйста, Раззакова… Эркин-ака, это вы?.. Конечно, серьезный разговор! Товарищ Саидбеков приехал. После уроков прямо домой, хорошо? Договорились?

Дильбар открыла дверь и сделала знак рукой, пропуская Марата вперед. Проходя через приемную, она сказала девушке за пишущей машинкой:

— Если меня спросят, я дома. По неотложным вопросам пусть звонят…

Домой к Дильбар они отправились пешком. Марату было приятно ступать по земле, по которой ходил некогда отец. Марат с каким-то благоговением смотрел на эти дома, деревья, на эту улицу, словно они хранили на себе нечто такое, что остается от человека, который их видел. Чем-то родным веяло от этой земли, будто бегал по ней еще босоногим мальчишкой.

Дильбар жила недалеко, и шли они недолго. Дом уже был полон гостей. Вскоре появился Эркин. Пришли двоюродные братья Дильбар, дядюшки и тетушки. Застолье продолжалось до вечера.

Ночевать Марат отправился к Айше-биби. Старушка принялась было выговаривать ему, что поздно пришел, — он объяснил все, и она простила. «Будь счастлив, сынок!» — сказала она. Долго они сидели, разговаривали за чаем. Старушка вспоминала Хумаюна Саидбекова, как он был добр к людям.

К завтраку Дильбар принесла разные угощения.

— Это вам мама приготовила на дорогу, — смеясь, сказала Дильбар. — Я договорилась в райкоме о машине. Провожу вас и на ней же вернусь обратно.

Айша-биби подогрела оставшийся с вечера плов, и они втроем позавтракали. Старушка улыбалась, поглядывая то на Марата, то на Дильбар. Придвигала к ним касу с медом и приговаривала:

— Ешьте, детки, пусть ваша жизнь будет такой же сладкой, как этот мед…

Айша-биби проводила Марата и Дильбар до райкома. Пожелала ему счастливого пути, передала приветы, перечисляя всех и пожелав каждому здоровья, и заспешила обратно. Вдруг остановилась, словно вспомнила важное.

— Эй, сынок, у себя тут мы справим той по-каршински, а у вас пусть будет по-ташкентски!.. Так и скажи матери. Да привози поскорее ее и сестру.

Марат кивнул, улыбнувшись, а Дильбар покраснела и с тревогой огляделась по сторонам.

В райкоме Марат повидался с друзьями отца. Извинился, что не может погостить у них, и пообещал, что в скором времени он снова приедет в Шахрисябз. Те многозначительно посмотрели при этом на Дильбар…