Умирая за идеи. Об опасной жизни философов

Хайдеггер — жестокий писатель. Не в том смысле, что он использует «язык насилия», а в более тонком. Он применяет насилие к языку, и делает это для того, чтобы «привнести в него некий смысл». Текст Хайдеггера больше напоминает камеру пыток, чем литературное произведение: вы сталкиваетесь с расчлененными словами (то там, то здесь возникают обезглавленные существительные, распотрошенные глаголы), а то и с целыми предложениями, безжалостно замученными до смерти. Все выглядит так, как будто автор желает испытать слова на прочность и добраться до их «переломного момента». Дэвид Э. Купер описывает типичную сцену лингвистической бойни у Хайдеггера: «Существительные становятся глаголами, и наоборот; придумываются новые слова; старые используются в незнакомом смысле, а затем собираются в мешанину, что-то вроде „бытие-уже-находящееся-в-мире“»[95].

Некоторые из центральных концепций работы «Бытие и время» рождаются именно в таких болезненных муках, например «подручно» и «налично»[96]. Хотя оба понятия звучат довольно абстрактно, этимологически они связаны с вполне конкретным объектом — с человеческой рукой. Язык, связанный с функциями руки, вновь оказывается решающим для осознания жизни разума. Чтобы понять что-то, это необходимо «ухватить». Осознание того, что происходит, начинается только тогда, когда «улавливается» смысл. Человека считают умным в том случае, если он знает, как «держать в руках» ситуацию. Хайдеггер максимально использует подобные аллюзии и помещает руку в центр своей философской антропологии. Он классифицирует реальность, с которой мы сталкиваемся, согласно тому, в каком виде она попадает нам в руки: во-первых, это может быть что-то конкретное, проявляющееся в процессе «заботливого общения» с окружающим миром, и тогда предметы «направляются» в руки для того, чтобы можно было их «уловить» (хайдеггеровское Zuhandenheit, «подручно»); во-вторых, это могут быть объекты теоретического знания, неопределенно маячащие где-то «перед» руками (он называет это «налично»/Vorhandenheit). Хайдеггер хватает обычное слово, заточает его в изолятор, начинает давить на него все сильнее и сильнее, «обрабатывая» его, как преступника в допросной, до тех пор, пока бедняжка не выкладывает все свои секреты.