Умирающая Земля [ Умирающая земля. Глаза другого мира. Сага о Кугеле. Риалто Великолепный]

— Ну да. Вы о нем слышали?

Все опять замолчали.

— Да, случалось, — наконец прервал молчание старший сапонид. — Но продолжай свой рассказ.

— Осталось немного. Я переночевал у выхода из ущелья, и утром спустился на равнину.

— И больше тебя никто не беспокоил? Не видел ли ты Кильбао — Шагающего Змея, который спускается с неба, предвещая беду?

— Нет, я не видел ни змей, ни других гадов; меня защищало благословение отца.

— Очень любопытно…

— Однако, — прервал Гвил, — раз уж зашла об этом речь, не скажете ли вы мне, что это за призрак и что ему было нужно?

— Этого я толком не знаю, — осторожно ответил сапонид. — Знаю только, что лучше его не поминать, чтобы не навлечь на себя беду.

— Хорошо, — согласился Гвил, — а не знаете ли вы… — Он не договорил, сообразив, что до того, как расспрашивать про Музей Человека, неплохо бы присмотреться к сапонидам и выяснить, какое значение этот Музей имеет для них. Ведь пока что они задавали больше вопросов, чем давали ответов.

— Вы хотели о чем-то спросить? — поинтересовался сапонид.

Гвил указал на опаленную рытвину за оградой из бревен и камней.

— Кто это выжег?

Сапонид коротко глянул туда и пожал плечами.

— Это очень древнее место. Над ним обитает злой дух, который все уничтожает. Никто не может пересечь пустошь. Здесь мы казним преступников. Впрочем, не будем о плохом. Ты, наверное, хотел бы отдохнуть. Мы тебя проводим.

Они двинулись по тропинке в город. Гвил молча ехал за ними. У подножья холма дорога превратилась в оживленный тракт. Справа раскинулось озеро, заросшее багряным камышом. За ними была видна пристань, рядом на воде покачивались лодки. Высокий причал был срублен из черных брусьев в виде серпа.

Наконец поднялись в город. Богато украшенные резьбой трехэтажные дома из золотисто-коричневых комлей, казалось, возводились на века. Гвил с любопытством разглядывал резные узоры: спирали, цветы, листья, ящериц и всякую всячину. Наличники также были украшены орнаментом: листьями, животными, звездами.

Было ясно, что эти дома принадлежат местным богачам. Узкая улочка поднималась все выше и выше. Постройки утопали в пышной листве садов. Сапониды шли впереди, тихо переговариваясь. Они выглядели весьма изысканно — Гвил никак не ожидал такого от северян.

Внезапно все остановились. Старший обернулся к гостю:

— Подожди меня здесь. Я должен предупредить о твоем приезде Воеводу, чтобы он приготовился к приему.

Гвилу и в голову не пришло, что это ловушка. Он кивнул, и продолжил любоваться гостеприимным городом.

Невдалеке остановилась стайка смеющихся девушек в полосатых шерстяных платьях: они без стеснения разглядывали чужеземца. Гвилу они понравились: гибкие, стройные и очень кокетливые.

Вернулся его провожатый:

— Ну что же, господин Гвил, пойдем дальше?

Юношу охватило нехорошее предчувствие:

— Отцовское благословение хранило меня в пути, и я готов идти по любой дороге, если она приведет меня к цели. Но если я уклонюсь, гибель ждет меня и тех, кто окажется рядом.

Сапонид понимающе кивнул.

— Конечно, ты волен идти, куда захочешь. Просто Воевода очень хотел бы повидать гостя с далекого юга.

Гвил дал согласие наклоном головы, и все двинулись дальше. По обе стороны дороги потянулись гряды, засаженные кустами с маленькими сердцевидными листочками — красными, зелеными, черными.

Сапонид обернулся к Гвилу:

— Я должен предупредить тебя, чужеземец. Это — одно из наших священных мест, и обычай требует строго наказать любого, кто наступит на эти листья.

— Я учту. Постараюсь не нарушать ваших законов.

Заросли стали гуще и выше, и вдруг с дикими воплями на дорогу выпрыгнули страшилища с горящими глазами. Конь Гвила шарахнулся в сторону и потоптал священные листья.

Откуда ни возьмись, налетели сапониды. Коня схватили под уздцы, а Гвила стащили с седла наземь.

— Стойте! Что все это значит? Объясните мне! — надрывался он.

Проводник укоризненно покачал головой:

— Ведь я только что тебя предупреждал!

— Но чудища напугали коня! — пытался возражать Гвил. — И моей вины в этом нет. Отпустите же меня с миром.

— Боюсь, что за осквернение священного места ты будешь наказан. Слова здесь не помогут. Эти чудовища — безобидные домашние животные, которые напугались не меньше твоего коня. Между тем, ты ехал верхом и мог удержать лошадь. Так что даже, если ты извинишься, то все равно будешь виноват в преступной неосторожности.

Выходит, что это твои действия непредсказуемы, и конь тут ни при чем. Нам теперь придется заново освятить оскверненную землю. Между тем, если бы ты, получив мое предупреждение, спешился, ничего подобного не случилось бы. Итак, сэр Гвил, я вынужден признать тебя виновным в дерзости и неуважении.

Как Старшина, отвечающий за охрану спокойствия и соблюдение законов, я вынужден арестовать тебя как правонарушителя. До того, как будет назначено наказание, тебя заключат в тюрьму.

— Вы что, издеваетесь? — взорвался Гвил. — Как можно так жестоко обращаться с путником!..

— Ничего не могу поделать, — ответил Старшина. — Мы милосердны, но свято чтим обычаи, завещанные предками. Для нас прошлое важнее настоящего. Таковы наши законы!