Умирающее общество и Анархія

Но еще гораздо раньше этого безсильнаго движенія, от новаго дерева народился другой отпрыск. Интернаціонал создал в Швейцаріи «Юрскую Федерацію», в которой Бакунин проповдовал идею Прудона – анархію враждебную власти, – но притом развив, расширив ее и слив ее с соціальными требованіями. С этого-то времени и начинается настоящее развитіе современнаго анархическаго движенія. Конечно, многіе предразсудки еще жили в умах, в высказываемых идеях еще было много нелогичнаго. В организаціи, принятой тогдашними пропагандистами, еще сохранялось много зародышей власти, много переживаній государственных идей, но как бы то ни было первый шаг был сдлан: идея стала затм рости, очищаться и все боле и боле ясно опредляться. И когда не больше как каких-нибудь 20 лт тому назад, анархизм впервые заявил о себ во Франціи на одном из конгрессов, то несмотря на то, что новая идея была высказана лишь ничтожным меньшинством и что против нея были не только защитники существующаго порядка, но и т псевдо-революціонеры, которые видят в народных требованіях только средство придти ко власти – несмотря на все это в ней оказалось достаточно способности к развитію, чтобы утвердиться (хотя у ея сторонников не было никаких средств пропаганды, кром собственной энергіи), достаточно силы, чтобы заставить защитников существующаго капиталистическаго строя бороться и преслдовать ее, а людей добросовстных – ее обсуждать. Это лучшее доказательство ея жизнеспособности и силы.

Таким образом, несмотря на крестовый поход, предпринятый против нея всми тми, кого можно считать представителями различных фракцій общественнаго мннія, несмотря на клевету, на осужденія, на тюрьму, анархическая идея проложила себ дорогу. Основываются группы; во Франціи, Бельгіи, Италіи, Испаніи, Португаліи, Голландіи, Англіи, Норвегіи, Америк, Австраліи и Россіи создаются органы для пропаганды на всевозможных языках – славянских, нмецком, еврейском, армянском – и во всевозможных мстностях. Но, что еще важне, от небольшой группы недовольных анархическія идеи проникают во вс классы общества, повсюду, гд только работает человческій ум. Искусство, наука, литература проникаются новыми идеями и служат их носителями.

В начал, эти идеи были не больше, как мало сознательными формулами, неясными требованіями – часто скоре простыми проявленіями протеста, чм дйствительными убжденіями. Теперь же анархическія идеи не только ясно формулируются, но люди, которые их распространяют, вполн сознают, что распространяют именно анархизм, и не страшатся назвать его собственным его именем.

Итак, уже не одни анархисты находят теперь, что существующій порядок дурен весь цликом и что его нужно измнить. Жалобы на существующее и стремленіе к лучшему можно встртить даже у тх, кто считает себя защитником современнаго положенія вещей. Мало того: люди начинают чувствовать, что нельзя довольствоваться безплодными пожеланіями, что нужно работать для осуществленія своего идеала, начинают понимать и проповдовать пропаганду длом и примром. Иначе говоря, сравнивая то удовлетвореніе, которое доставляет человку сознаніе, что он поступает согласно своим убжденіям, и т непріятности, которыя ему может доставить нарушеніе существующих законов, люди стараются по возможности согласовать свою жизнь с своими взглядами – насколько темперамент данной личности может сопротивляться преслдованіям общественнаго возмездія. Эта быстрота развитія анархических идей зависит от того, что, хотя с самаго начала они противорчат многим принятым идеям и установившимся предразсудкам и пугают тх, кто слышит о них в первый раз, он в сущности отвчают на ряд затаенных чувств и смутных запросов и дают человчеству в конкретной форм тот идеал благосостоянія и свободы, о котором оно прежде едва осмливалось мечтать. Эти идеи казались страшными с перваго взгляда, потому что проповдовали ненависть и презрніе к многим из тх учрежденій, которыя считались необходимыми для жизни общества, и доказывали, в противуположность принятым взглядам, что эти учрежденія вредны по самому своему существу, а не потому только, что они находятся в руках слабых или дурных личностей. Он говорили толп, что не нужно довольствоваться смной личностей, стоящих у власти, и частичными улучшеніями в учрежденіях, но нужно прежде всего разрушить то, что длает людей дурными и дает возможность меньшинству пользоваться всми силами общества для угнетенія большинства. Он показывали, что то, что до сих пор считалось причиной зла, от котораго страдает человчество, есть ничто иное как послдствіе зла гораздо боле глубокаго, что нужно, слдовательно, измнить самыя основы общественнаго устройства.