Умирающие и воскресающие боги

Жрица Бахуса. Художник Дж. Кольер

Там стада
У нас паслись, так с голыми руками
На них менады бросились. Корову
С набрякшим вымем и мычащую волочат.
Другие нетелей рвут на куски. Там бок,
Посмотришь, вырванный. Там пара ног передних
На землю брошена, и свесилось с ветвей
Сосновых мясо, и сочится кровью.
Быки-обидчики, что в ярости, бывало,
Пускали в ход рога, повержены лежат:
Их тысячи свалили рук девичьих.
Ты б царским глазом не успел моргнуть,
Так быстро кожу с мяса там сдирали.

(Еврипид, «Вакханки», 735–748)

Бык – один из древнейших мифологических символов, и ранее мы имели случай мимоходом об этом упомянуть. В представлениях древних (по крайней мере, с VII тысячелетия до н. э.) он олицетворял солнце, небо. Извивающийся змей был олицетворением воды, но также и хтонического – потустороннего – мира мертвых; Богиня-Мать – плодородной земли. Поскольку ее плодородие было явно невозможно без солнца и воды, ясно, что эти три персонажа постоянно вступали между собой в различные отношения. Великая Мать периодически вступал в брак то с одним из этих двух извечных конкурентов, то с другим, плодя людей, животных и растения. Отражения этого мифа довольно многочисленны: мы уже упоминали об овладении Зевсом Персефоной в виде змея, сюда же отнесем похищение им Европы, которую он в виде быка привез из Финикии на Крит, где она и родила ему Миноса и др. детей; страсть жены Миноса Пасифаи к быку, удовлетворенная при помощи причудливого изобретения – полой коровы, в которую была помещена царица, и от этого союза произошел знаменитый Минотавр. Как говорит у Сенеки Федра:

В леса зовет весь род наш страсть преступная.
Тебя теперь жалею, мать: недугом злым
Объята, стад свирепого вожатого
Ты дерзко полюбила; соблазнитель твой
Был дик и не терпел ярма, но все-таки
Он знал любовь. Какие боги мне теперь
Унять огонь помогут иль какой Дедал?
Пусть он, могуч искусствами Мопсопии,
Чудовищ заточивший в дом безвыходный,
Вернется, помощь обещая, – что мне в том?
Венера роду Солнца ненавистного
Давно за цепи мстит свои и Марсовы,
Потомков Феба отягчая гнусными
Пороками. Из Миноид никто еще
Любви не ведал легкой: всех их грех влечет.

(«Федра», 114–128)

От союза армянки Аршакуни с быком произошел царь Ерванд. О чем говорить, если даже в русском эпосе отражен этот же сюжет, причем неоднократно. Мало кто знает, что былинный богатырь Добрыня Никитич с особой жестокостью убил свою жену Маринку за половую связь со Змеем Горынычем:

А и стал Добрыня жену свою учить,
Он молоду Марину Игнатьевну,
Еретницу, …, безбожницу:
Он первое ученье – ей руку отсек,
Сам приговаривает:
«Эта мне рука не надобна,
Трепала она, рука, Змея Горынчища»;
А второе ученье – ноги ей отсек:
«А и эта‐де нога мне не надобна,
Оплеталася со Змеем Горынчищем»;
А третье ученье – губы ей обрезал
И с носом прочь:
«А и эти‐де мне губы не надобны,
Целовали они Змея Горынчища»;
Четвертое ученье – голову отсек
И с языком прочь:
«А и эта голова не надобна мне,
И этот язык не надобен,
Знал он дела еретические».

Другая русская былина конкретно описывает секс княжны со змеем, плодом которого оказался знаменитый реальный полоцкий князь-оборотень Всеслав Брячиславич (в былине – Волх Всеславич; обратите внимание на патроним по деду):