Умирающие и воскресающие боги

Насчет орфиков и их мистицизма дадим необходимые пояснения. Согласно Ю.А. Кулаковскому, учение о Дионисе-Загрее и есть учение орфиков, названных так по имени легендарного Орфея (разорванного вакханками с подачи «второго» Диониса, кстати). Данных по нему весьма немного, однако исследователи согласны в некоторых положениях. Первое, что орфизм – это «аполлонизированный» дионисизм, признающий двойственность человека с его высшим – дионисийским (в смысле, загреевским) началом и низшим – титаническим, о чем мы сказали уже достаточно. Мир признавался греховным, душа считалась «заключенной» в гробнице тела, как выше упомянул Ф.Ф. Зелинский [игра слов орфиков – σώμα («тело») и σήμα («могила, курган»; также «знак» и «сигнал»)]. Интересна космотеогония орфиков, в которой при желании можно обнаружить если не чисто индийские элементы, то по крайней мере общие с индийскими. Изначально была первовода (как у Фалеса Милетского). Из нее порождается дракон времени по имени Геракл (или Хронос) – он двупол, крылат и трехголов, имея головы быка, бога и льва. Его появление сопровождает Адрастия – Неотвратимая, вступающая с ним в союз. Они порождают Эфир, Эреб и Хаос. В Хаосе из вращающегося в нем Эфира возникает яйцо (мотив, присущий мифам Индии, Египта, Китая и Японии). Далее из «орфического» яйца вылупляется прекрасный златокрылый двуполый бог Фанес (иначе – Эрот и Метис), самооплодотворяющийся от нужды и порождающий Нюкту-ночь, от которой уже порождает череду богов и чудовищ. При этом используются типичные для Античности ассоциации с «убыванием качества» веков: век Фанеса – золотой, Крона (не путаем с Хроносом-Гераклом) – серебряный; титанический, начавшийся с растерзания «предвечного младенца» Загрея – медный.

Смерть Орфея. Художник Э. Бин

Интересно мнение В. Иванова об орфическом осмыслении этой трагедии, находящей в ней если не положительный, то уж во всяком случае миросозидательный смысл: «Растерзание (diaspasmos) и расчленение (diamelismos) первого Диониса не есть только отрицательный момент в мировом процессе. Эта вольная жертва есть божественное творчество; она именно и создала этот мир, как мы воспринимаем его нашей самоутверждающейся личной волей. Несомненно, титаны суть хаотические силы женского материального первоначала (Матери-Земли); но, разрывая Диониса и алча наполниться им, они и сливаются с ним, и бог страдающий становится принципом все связующего и одержащего божественного единства в самой индивидуации множественной тварности». Это перекликается с утверждением Ф. Ницше о стремлении ко всеобщему объединению индивидуальностей в Дионисе, большим поклонником дионисийской теории которого был сам Иванов (но об этом – ближе к концу главы); о воссоединении людей в Дионисе посредством причастия его божественной природе писал и Ф.Ф. Зелинский (см. выше).

Не менее интересен другой аспект учения орфиков, прямо параллельный с индийским: метемпсихоз, то есть переселение душ. Как существо нематериальное, душа человека, в отличие от тела – неуничтожима, и потому перевоплощается, причем не обязательно именно в человека. Налицо та же индийская сансара – тягостный круг перевоплощений сообразно «заслугам», вырваться из которого можно только специальными обрядами и образом жизни: вот и орфики не убивали живых существ, не ели мяса и всего того, что посвящено подземным богам – яиц, бобов. Зато потом «освобожденных» ждали пиры в обществе богов или жизнь в каких-то иных блаженных мирах. Скоро мы вновь вернемся к орфикам.

А теперь нам предстоит путешествие в очень дальнюю глубь веков, куда нас отправляет бычья ипостась Диониса. Место назначения – Крит с его знаменитыми «бычьими плясками», получеловеком-полубыком Минотавром и т. п. По поводу культуры Крита Карл Кереньи заявлял, что ее можно постигнуть, только принимая во внимание ее дионисийский характер.

Фирмик Матерн (314–360 гг. н. э.) сообщает, что на Крите (где, как он считает, и произошло убийство Загрея), «чтобы смягчить гнев этого неистового тирана (Зевса, взбешенного убийством сына Диониса титанами), критяне установили скорбное празднество, на каковом раз в три года они освящают год особым обрядом, последовательно воспроизводя в нем все то, что дитя (Дионис) делало и как оно мучительно умерло. Зубами они разрывают живого быка, периодически таким образом воспроизводя кровавую трапезу титанов; делают они это в тайниках лесов, испуская беспорядочные крики, изображая яростные метания души». Безумные женщины отрывали быку половой орган и размахивали им. Это было не только на Крите, по всей Греции, причем в самых разных формах. На острове Тенедос, где самого Диониса чтили как «разрывающего людей» (обратите внимание на кардинальную смену точки зрения!), был такой обычай: выбирали стельную корову, посвящали ее Дионису, ухаживали за ней, как за роженицей; потом теленка облачали в охотничью обувь, которую, по одному из преданий, носил Загрей как великий охотник (К. Кереньи видит его изображение в т. н. критских демонах), а потом вполне предсказуемо раздирали в жертву вместо Диониса.