Умирающие и воскресающие боги

Препарируя известные свидетельства, Ф.Ф. Зелинский предлагает рассматривать двух Аттисов – фригийского и лидийского (впрочем, обе эти исторические малоазийские области – рядом). Из них первый – автохтонный, т. е. местный, второй – более приглаженный, на который наложился миф об Адонисе. Он пишет, что культ Адониса, «вряд ли из Финикии, а скорее, непосредственно из Вавилона – проник и в семитскую Анатолию, главным образом, в Лидию, и там существенным образом изменил местный миф и культ Великой Матери и Аттиса. Имена остались местные; но была введена одна подробность, сближающая Аттиса с Адонисом: его самооскопление было заменено смертью на охоте, и притом именно от поранения клыком вепря. В этом, действительно, отличие лидийского Аттиса от… фригийского… И это проникновение должно было состояться в очень ранние времена; оно успело повлиять на легенду о лидийских царях и создать тот ее вариант, который мы знаем благодаря пересказу Геродота (136 сл.). Здесь Аттис (правда, с правописанием Atys, не изменяющим дела) является сыном царя Креза, и гибнет он от руки Адраста («Неизбежного», т. е. бога смерти) во время охоты на вепря».

Итак, рассматриваем древнейшего Аттиса, «произошедшего», по Павсанию, от Агдистис. Ф.Ф. Зелинский уточняет, как именно боги отделили ее мужские половые органы: «Сила (т. е. семя. – Е.С.) Зевса во время его сна стекает на землю; оплодотворенная Земля рождает страшное двуполое существо, получившее от места своего рождения, горы Агда, имя Агдистис. Его разрушительная удаль заставила богов принять меры против него; по их постановлению, Дионис налил вина в источник, из которого оно утоляло свою жажду, последствием чего был глубокий сон опьяненного. Тогда Дионис тонкой веревкой привязал его мужской детородный член к его же ноге, так что оно, проснувшись, сильным и быстрым движением само себя оскопляет». Несостоявшимся тестем Аттиса называется царь Мидас, небезызвестный персонаж античной мифологии – и довольно незадачливый: то Аполлон вытягивает ему уши в ослиные, когда он проголосовал за победу сатира Марсия на музыкальном состязании, то он выпросил на свою беду дар обращать все в золото своим прикосновением, отчего чуть не умер от голода. Этот Аттис недовоскрешен, как пишет Ф.Ф. Зелинский: «Во время свадьбы врывается ревнивая Агдистис; при ее виде всеми овладевает безумие. Аттис схватывает свирель Агдистис, бежит в горы и там под сосной сам себя оскопляет. За этим самоизувечением следует смерть. Тогда Агдистис раскаивается в своей ревности: она просит Зевса вернуть жизнь ее любимцу. Это, однако, оказывается невозможным; единственное, что он может ей даровать, это – нетленность его тела: его волосы продолжают расти, его мизинец продолжает двигаться. Агдистис хоронит тело Аттиса в Пессинунте и учреждает в честь него, как бога, ежегодное празднество и жреческую коллегию – тех оскопленных “галлов” (местных, пессинунтских, названных так от реки), которых мы там встречаем».

Голова Аттиса в Эфесском археологическом музее. Турция

Сосна упомянута неслучайно – по одной из менее распространенных версий, именно в это дерево превращается Аттис, как о том пишет Овидий:

С кроной торчащей пришли подобравшие волосы сосны, —
Любит их Матерь богов, ибо некогда Аттис Кибелин,
Мужем здесь быть перестав, в стволе заключился сосновом.

(«Метаморфозы», Х, 103–105)

Как пишет М. Элиаде: «Так как Агдитис есть не что иное, как эпифания обоеполой Великой Матери, Аттис одновременно является и сыном, и любовником, и жертвой Кибелы. Богиня сожалеет о своей ревности, кается и оплакивает своего возлюбленного».