Умирающие и воскресающие боги

Лукиан так передает этот миф, повествуя о храме Сирийской богини в Гелиополе: «Существует и другое священное предание, я слышал его от одного мудрого мужа, – а именно: богиня – Рея, а храм – произведение Аттиса. Аттис был родом из Лидии и первый научил людей справлять оргии в честь Реи; и все, что совершают на этих оргиях фригийцы, лидийцы и самофракийцы, они узнали от Аттиса. Когда Рея его оскопила, он перестал быть мужчиной, стал похож на женщину, одевался в женскую одежду и, скитаясь по всей земле, справлял оргии, рассказывая о постигшей его участи и воспевая Рею. Между прочим побывал он и в Сирии, и так как живущие по ту сторону Евфрата не оказали ему должного гостеприимства и не приняли его оргий, то он основал святилище в Гелиополе. За достоверность этого предания говорит то, что изображение богини гелиопольского храма во многих отношениях похоже на Рею: богиню несут львы, в руках у нее – тимпан, на голове – башня; подобным образом Рею изображают лидийцы. Там же мудрый муж в подтверждение своего мнения указывал на галлов, которые служат в святилище и вовсе не в честь Геры изувечивают себя, а в честь Реи и в подражание Аттису. Все это мне кажется довольно правдоподобным, хотя и не достоверным… Во дворе храма пасутся на свободе крупные быки, кони, орлы, медведи и львы, – они никогда не причиняют вреда людям, так как все они приручены и посвящены богам» («О сирийской богине», 15, 41).

Однако с Кибелой далеко не все так просто: во-первых, она была не одна, о чем несколько сумбурно сообщает Диодор Сицилийский: «После этого Кадм в соответствии с полученным оракулом основал в Беотии Фивы, а Иасион женился на Кибеле и стал отцом Корибанта. После ухода Иасиона к богам Дардан, Кибела и Корибант перенесли в Азию священные обряды Матери богов и отправились вместе во Фригию. Кибела, вступив в связь поначалу с Олимпом, родила Алку, которую назвала от своего имени богиней Кибелой. Корибант, давший свое имя посвященным в священнодействия Матери богов корибантам, женился на Фиве, дочери Килика. Равным образом он принес оттуда во Фригию флейты, а Гермесову лиру – в Лирнесс, который впоследствии был разрушен Ахиллом. От Иасона Деметра, как гласят мифы, родила сына Плутоса (Богатство), но в действительности богатство – пшеницу она подарила на свадьбе Гармонии, чтобы соединиться с Иасионом. Подробные же сведения об обряде хранят в тайне и сообщают только посвященным, тогда как широко известно, что боги являются на призыв посвященных и оказывают им чудесную помощь» («Историческая библиотека», V, 49, 2–5).

Во-вторых, есть вполне «земной» вариант этой истории, где Кибела – смертная царевна. Ее отец, расстроенный, что жена подарила ему девочку вместо наследника, приказал бросить ее на горе под названием Кибела, где ее должны были растерзать звери. Ее, однако, нашли местные женщины, назвали в честь горы и вырастили. Она отдалась Аттису и забеременела от него. Тем временем царь решил разыскать дочь и в итоге нашел ее в столь интересном положении. Аттис был по его приказанию убит и брошен без погребения. Кибела его горько оплакивала, и в конце концов все пропали – и труп, и женщина. Страну постигли разные несчастья, и жителям для их отвращения был дан от богов совет: похоронить изображение Аттиса, а Кибелу почитать, как богиню, и в дальнейшем чтить их соответствующими жертвами. Как при этом дошли до самокастрации – вопрос открыт.

Н. Румянцев предлагает такой вариант его решения: «Рассказывали, что Литиерсес был сыном фригийского царя и имел милый обычай: увидя во время жатвы какого-либо иностранца, он заманивал его к себе на ниву, серпом срезал ему голову, завертывал труп в колосья и бросал в реку. Однажды он так заманил героя Геракла, но тот одолел его и проделал с ним то, что тот проделывал с другими. Перед нами здесь глухой отголосок или полуизглаженный намек на то, что некогда у фригийцев существовал обряд умерщвления человека в начале жатвы… Жертва зарезывалась серпом на ниве, труп завертывался в колосья и бросался в воду. Для чего? Чтобы магически обеспечить нивам и впредь, для следующего урожая, плодородие вообще, необходимую влагу (дожди, разливы рек) в частности…

Это умерщвление соединялось с производственной магией и завершалось тем, что жертву (может быть, опьяненную, – сравни опьяненную Агдистис) вешали на сосну, распинали, отрезали у ней соответствующий орган и бросали в землю, затем труп снимали с креста-дерева, серпом отрезывали голову, завертывали его в колосья и бросали в воду… Бросание жертвы завернутой в колосьях должно было магически обеспечить впредь необходимую для нив влагу, отрезание и бросание в землю органа имело целью магически возобновить или поддержать в земле, в почве, плодородие, производительную силу, а повешение, распятие на кресте-дереве должно было сделать то же самое в отношении плодородия сосен с их питательными орехами.