Умирающий доктор (ЛП)

Консультирующий детектив нетерпеливо склонился над своим другом, пристально изучая его лицо. Без привычных морщин тот выглядел спокойнее и моложе — в каких бы снах или мирах он сейчас ни витал. Шерлок невольно задумался, что же такое ему может сниться, ведь сейчас нет ничего важнее, чем проснуться и услышать о том, как гениален Шерлок.

Детектив подавил порыв оттянуть тонкие веки друга и проверить, нельзя ли таким образом его разбудить. Раньше это срабатывало; когда у Шерлока появлялась идея и требовалась дополнительная пара рук, Джон всегда становился его единственным логичным выбором. И если тот продолжал упорно игнорировать совершенно разумные просьбы, иногда помогало щелкнуть его по веку. Шерлок потряс головой, чувствуя себя дураком, потерянным идиотом. Раздраженно фыркнув, он резко развернулся и зашагал к двери, но пройдя всего несколько шагов, внезапно остановился, словно наткнулся на невидимое препятствие. Он сжал челюсти и решительно нахмурился.

— О, и еще одно, — прорычал он, возвращаясь к постели Джона. — Нам с тобой надо поболтать о Майкрофте. Тебе не позволяется с ним дружить, Джон. Он не знает, как обращаться с друзьями, и в любом случае, мы оба знаем, что “британское правительство” друзей не заводит — только марионеток, которыми можно управлять и держать полностью под своим контролем. Кроме того, ты лучше меня, как человек, а значит, намного превосходишь Майкрофта. Не продавай свою душу дьяволу, Джон. Тебе ведь очень повезло: у тебя есть я. И, разумеется, я тактично до него все это донесу.

Шерлок глубоко вздохнул и сжал поручень больничной кровати.

— Я… Джон, послушай, мне очень жаль. Это моя вина. Я должен был взять то дело, как ты просил. Я просто отвлекся из-за нехватки стимулов. Без стимулов мне нечем дышать. Я много раз тебе это объяснял. Даже когда ты уезжал в Дублин или спал на больничной койке. Это моя вина, я понимаю это, понимаю… и это не дает мне покоя, но я все исправлю, Джон. А ты очнешься и отправишь Майкрофта восвояси — когда он несомненно явится тебе докучать. Серьезно, Джон, меня не было всего три года. И ты, видимо, решил как следует себя наказать, подружившись за это время с Майкрофтом. Или это был твой способ отомстить мне? А может, и то, и другое одновременно. Зачем бы еще тебе продолжать с ним знакомство и откуда ты, черт возьми, знаешь, что он любит Шекспира?

“Идиот. Майкрофт — твой брат”, — вот что захотелось сказать Джону, когда он услышал ровный голос Шерлока. Какого черта сосед-полуночник решил разбудить его в такую безбожную рань? Наверняка опять нужна помощь с каким-нибудь жутковатым экспериментом, где не обойтись без огнетушителя. Джон со стоном попытался открыть глаза… почему веки тяжелые… а грудь сдавливает так, что он вот-вот задохнется.

Шерлок подумал, что ему померещилось, что ему показалось, будто веки Джона затрепетали, а хриплый голос едва слышно произнес “Идиот. Майкротбат”. Что бы это ни значило. Нет, это определенно не было игрой воображения, Шерлок ясно расслышал слово “идиот”. Друг попытался поднять руку к лицу, его глаза были открыты и пытались сфокусироваться на окружающей обстановке. Что ж, Джон несомненно прав, Майкрофт — идиот. Что хорошо доказывало: разум Джона во время комы не пострадал.

У Джона зудело лицо, и он поднял руку, чтобы почесать раздраженное место под носом. Черт, рука такая тяжелая, забавно, он что, ее отлежал? Пальцы коснулись какого-то предмета, трубка, доктор в нем сразу это определил, но он все равно был озадачен. Джон моргнул и попытался разогнать сонную дымку, но глаза отказывались фокусироваться. Его разум медленно провел краткую инвентаризацию: сухость во рту, глаза чувствительны к свету… гадость, он поморщился. Головная боль, отлично, он, должно быть перебрал в пабе, это объясняет, почему память в таком тумане. Нет, нет, не верно. Маленькая трубка под носом снабжала его дополнительным кислородом, эту холодную терпкость трудно не узнать, хотя она все равно лучше отвратного запаха хлорки, он, в конце концов, врач… И какого черта здесь такой яркий свет… Где-то поблизости раздавалось ровное попискивание монитора, и Джон медленно повернул голову, пытаясь сфокусировать взгляд на источнике звука.

— Джон? — произнес знакомый голос. Так, хорошо, это не сон. Шерлок здесь, и в его тоне сквозит облегчение.

— Замечательно, — собственный голос напомнил Джону скрежет наждачной бумаги. Он медленно переглотнул, но без толку, в горло как будто набили ватные шарики. Нет, не шарики, это побочный эффект кислорода, он всегда сушит нос и рот. — Замечательно, чем на этот раз ты меня отравил? — простонал он и сделал глубокий вдох. И это определенно было ошибкой: по телу прокатилась острая боль, и лежащая на груди непонятная тяжесть нисколько ее не облегчала, а скорее наоборот.

— Ш-лок… сними с меня эту штуку, я не могу дышать, — все так же хрипло.

— Джон, это повязка, она должна быть тугой, иначе рана может открыться. Тебя подстрелили.

— Подстрелили?

— Да, Джон, подстрелили. Надеюсь, мне не придется повторять еще раз.