Умирать не больно

– Шрамы украшают мужчину, – сказала я. Стивен рассмеялся, словно я удачно пошутила, и произнес:

– Скоро мне исполнится двадцать семь лет. – По моей ноге что-то скользнуло, и я вздрогнула и опустила взгляд. Все внутри скрутилось в тугой узел. Стивен водил по штанине вверх и вниз лезвием ножа. От его яркого блеска я почувствовала судорожный спазм в горле, откинулась на хирургический стол и сжала кулаки. Голос мистера Роджерса доносился словно издалека:

– Я хотел бы отпраздновать свой день рождения с тобой.

Я попыталась спокойно вздохнуть, но все мысли были сосредоточены только на ноже у моей ноги.

Однажды папа рассказал мне историю. Много лет назад, когда они с командой были на задании, один из его товарищей наступил на мину. Отец не смог его уберечь и пострадал сам. Из его тела вытащили сотню осколков – единственная подробность, которой он поделился, но он много рассказал о боли. Он рассказал, что она была нестерпимой, что он кричал так сильно, что крики еще долго разносились по коридорам военного госпиталя. Сказал, что заплакал. И тогда я спросила:

– Если боль была невыносимой… как ты смог выжить?

– Я попытался исчезнуть. В тот момент я попытался забыться, попытался вернуться в те дни, когда мы с мамой отправились в путешествие по Тихому океану… Это было мое волшебное воспоминание, тайный уголок, в котором я спрятался.

И я тоже попыталась. Когда мистер Роджерс разрезал ножом штанину на моей правой ноге от лодыжки до колена, я даже не зажмурилась, просто уставилась в лампу над лицом. Белый свет. Пусть он ослепит меня. Пусть все исчезнет.

Я хочу найти это место. Пока не поздно. Пока не чувствую боли и могу думать, я должна найти в своем мозгу место, где могу спрятаться.

Чувствительность к свету пропала, я перестала видеть.

Его нет. Мне негде спрятаться. Да, у меня были в жизни веселые моменты, но все они длились недолго и не годятся для защиты. Тревога все нарастала.

Дыши, Кая.

– Ты не слушаешь меня! – возмущенно рявкнул Стивен, ударяя рукояткой ножа по стальной ручке хирургического стола. Звон вернул меня с небес на землю, я завопила:

– Я слушаю! Я слушаю!

Паника охватила меня, глаза заволокло слезами, я даже почувствовала, как дрожат губы. Мой ничтожный вид растрогал мистера Роджерса. Он издал странный жалостливый звук и, мягко улыбнувшись, наклонился и шепнул:

– Тогда начинай умолять.

Мы встретились взглядами. Его глаза были внимательными, он будто пытался прочесть мои мысли. Я думала лишь об одном.

Он все равно убьет меня.

Не имеет значения, что я сделаю и скажу, он все равно меня убьет.

Поэтому я произнесла:

– Мне очень жаль, что тебе удалось сбежать из тюрьмы, Стивен. Ты получил по заслугам.

Я думала, он меня ударит, взбесится и вгонит в грудь нож по самую рукоятку, но не угадала. Стивен не был столь предсказуемым. Он отложил нож на стол у моей ноги с разрезанной штаниной и отступил на пару шагов назад. Он все еще оставался в свете ламп, поэтому я видела, как красивые пальцы стали медленно расстегивать рубашку, облегающую подтянутую фигуру.

Мое тело свело судорогой.

– Что ты собираешься делать?

Он лишь улыбался, сверкая безумной улыбкой. Я затаила дыхание.

Это будет больно?

Что он сделает потом?

Надеюсь, он быстро покончит со всем и убьет меня.

Нет, стоп. Нет. После меня он отправится за Джорджи. Я не могу сдаться. Каждую каплю боли я приму на себя, ей не достанется ничего.

Я взяла себя в руки, заставила повиноваться каждую мышцу. Обратила внимание на Стивена и сглотнула от страха. Он разделался с рубашкой и элегантно сложил ее у себя на руке. Я уже приготовилась к худшему, но тут он спросил:

– Какой тебе нравится больше? Этот? – он ткнул в пресс. Я с отвращением посмотрела на его тело, обнаженное по пояс. – Или этот?

Когда он положил ладонь на ключицу, я их заметила – шрамы. Молодое тело Стивена Роджерса было покрыто множеством мелких и больших рубцов.

– Теперь понимаю, чем ты недоволен, – отозвалась я, напустив в голос иронии.

В ответ он рассмеялся, будто мы лучшие друзья.

– Знаю, знаю… – Он накинул рубашку, и вдруг как по волшебству улыбка пропала, а в голос прозвучала смертельная скука. – Я знаю, какой.

План готов. Он решился и показал на своем голом ребре небольшой шрам.

– Этот мой любимый. С него начнем, мисс Айрленд.

Я застыла, а Стивен Роджерс принялся невыносимо медленно застегивать пуговицу за пуговицей. И с каждой секундой мой живот взрывался болью, но я не показывала страха.