Умирать не больно

– Я не утверждал, что Леда лжет, – мягко заверил он. – В свете последних событий преследование молодой девушки не выглядит странно. Мы разберемся с этим, клянусь. Ей никто не навредит. Но мы не можем отрицать тот факт, что она придумала человека в вашем доме. Не можем отрицать факт, что мозг играет с ней злые шутки. – Лаура судорожно кивнула. Майкл наклонился вперед и стер с ее щеки слезинку. – С ней ничего не случится, обещаю.

* * *

Домой я вернулась уже затемно, потому что после мадам Чонг и ее чая сил не было ни на что. Увидев фото Аспена, она вдруг завопила, что он – тот человек, который вломился в дом Кингов. Но когда я спросила, точно ли она видела его, ведь на фотографии он совсем мальчик, женщина засомневалась. Было легко убедить мадам Чонг в том, что она ошиблась, но мне стало дурно от происходящего и я поспешила покинуть ее дом.

Мне хотелось побыть в одиночестве и в тишине, и я отправилась на полигон, где раньше, еще несколько лет назад, мы с отцом проводили очень много времени. Возвращение к прошлому не говорит о том, что я собираюсь кого-нибудь убить. Опять. Мне просто нужно подумать. На мгновение забыться.

Особняк Харрингтонов был полон запахов и мертвой тишины – все как обычно. Из кухни до меня донесся заманчивый аромат горячего шоколада, густой и пьянящий, но я решительно прошла к деревянной лестнице с изъеденными половицами. Я занесла ногу на первую ступеньку и замерла. Обернулась и долгим взглядом посмотрела на дверь кухни.

Почему Ной не вышел? Он ведь всегда тут как тут, стоит мне переступить порог дома.

Внутри зашевелилось что-то неприятное.

Он знает. Он знает, что я сама приду. Он все знает наперед и будет задавать вопросы лишь затем, чтобы поддеть.

Я сменила курс и вошла на кухню. Ной меня не видел и не слышал. Я видела его ключицы, выглядывающие из-под растянутой футболки, и слышала музыку, доносящуюся из плеера. Его растрепанные светлые волосы торчали во все стороны, из-за чего меня охватило странное желание пропустить их сквозь пальцы и убедиться, что они такие же мягкие на ощупь, как кажется. Вместо этого я привычно сунула руки в карманы штанов. Нащупала фотографию Аспена.

– Извлекла выгоду из бесполезного катания туда-сюда?

Я вздрогнула, когда он внезапно заговорил, но тут же вздохнула от облегчения: все-таки он предсказуемый!

– Оно не было бесполезным. – Я спокойным шагом подошла к холодильнику. – Мадам Чонг – одинокая старая женщина.

Ной насмешливо посмотрел в мою сторону, убрав плечом волосы, лезшие в глаза.

– Разве у Снежной королевы есть сердце?

Я потопталась у холодильника, забыв, зачем подошла, затем решила выпить воды и достала бутылку. Конечно, пить не хотелось, просто я… не хотела уходить. Не хотела уходить с кухни – что бы это ни значило.

– А ты никогда не испытывал одиночество? – спросила я, стараясь не звучать слишком заинтересованной. Почему-то мне не хотелось, чтобы Ной заметил мое любопытство. Он издал странный звук, вроде как задумался над моим вопросом, и, с невозмутимым видом отделившись от стола, подошел к раковине и начал мыть руки.

Я уже во второй раз за несколько минут почувствовала облегчение, в этот раз потому, что он не стал насмехаться надо мной и острить: ты тут как тут, Кая Айрленд, когда надо излить душу.

– А ты?

– Что?

– А ты испытываешь одиночество? – Ной взял бумажное полотенце и промокнул им руки. Смотрел он прямо на меня. – Тебе не сложно скрывать секреты ото всех, кто предлагает помощь?

– О чем ты?

– Да ни о чем, – отмахнулся он, поворачиваясь ко мне спиной будто специально, и принимаясь за тесто. – Просто говорю это, чтобы ты не делала преждевременных выводов. Мадам Чонг не одиноко. И мне тоже. У меня есть ты. Как и я у тебя.

Я встала напротив него, обойдя стол.

– Даже не знаю, что именно меня в тебе злит.

– А разве я тебе не нравлюсь? – Он поднял голову, улыбнувшись. Он не должен так улыбаться, это странно. Мы ведь даже не друзья. А он улыбнулся так, что появились ямочки и глаза заискрились. Сверкают, как айсберг в свете холодного солнца. Он сказал, что у него есть я, а у меня он. Я подумала над этим, примеряя и так, и этак и словно пробуя слова на вкус.

Ной перестал улыбаться и, похоже, смутился.

– Почему ты так смотришь?

– Ничего, – ответила я. – То есть ни почему.

Странно. Чего он так смутился?

А почему мне не по себе?

Я вдруг почувствовала себя так, будто вела себя неподобающе, и даже сердце екнуло и ладони вспотели. Пора убираться! – крикнул внутренний голос, и я, зачем-то махнув Ною на прощание, поспешила к двери.

– Постой!

Оборачиваясь, я подсознательно ожидала неприятностей – смущенное лицо с глазами-льдинками все никак не шло из головы. Ной пытливо глядел на меня, сжимая в руках кусок теста.

– Я задам один вопрос. Ты сделала татуировку, чтобы нечто забыть или запомнить?

Словно по волшебству мои ноги приросли к полу, а внутренности свернулись в склизкий шипящий клубок.