Умирать не больно

– Нет, – повторила я тверже, освобождая руку из хватки. – Можешь не извиняться. Ты влез в мою личную жизнь и не просто спросил – ты обвинил меня, Аспен. – На языке вертелись всяческие обидные слова, хотелось побольнее уколоть его тем, что я поверила ему. Но Аспену уже было больно, на щеках и носу выступил румянец. – Аспен, – спокойнее продолжила я, – когда ты узнал обо мне те вещи, которые не знал никто, эти отвратительные, мерзкие вещи, которые… – Я вздохнула. – Ты решил, как и все остальные в этом городе, что я убийца. Чего теперь ты от меня хочешь?

Я развернулась и направилась к своей машине.

– Айрленд, я думал… думал, ты поймешь меня…

– Но я не понимаю, – отрезала я. Мы промчались мимо двух парней-близнецов, говорящих на иностранном языке. На них были одинаковые шапки и одинаковые кроваво-красные куртки. Аспен не отставал от меня, и я закончила: – Я не понимаю, почему ты решил, что это я. Ты ведь говорил, что в деле Кингов нужна сила, что ты не спутал бы меня даже с самым инфантильным парнем.

Я так резко остановилась, всем своим видом требуя ответа, что Аспен пронесся вперед и только две-три секунды спустя опешил и вернулся ко мне.

– Это не из-за твоего прошлого. Я так подумал не потому что… не потому, что я нашел те документы. Я просто ошибся, и все. У меня есть одна теория.

– Неубедительно.

– Как только я буду уверен в происходящем, я тут же скажу тебе. Ты мне веришь? – шепнул он.

– Верю, – кивнула я. Аспен растерялся, не ожидая, что я соглашусь, так что я объяснила: – Я верю, что у тебя есть теория, Аспен. Но у меня и своих дел по горло.

– Прошу, Кая. – Он схватил меня за запястье. – Прошу, поверь мне. Я не хотел тебя обидеть. Пожалуйста. Я просто… – Он вздохнул, отпустил меня и шагнул назад. – Ничего, забудь.

– Хочешь сказать, ты просто остался один? – резко осведомилась я, сведя брови. – Чувствуешь себя словно в ловушке? Отлично тебя понимаю!

На его лице отразилась боль, но мне нечего было добавить. Чего он только вчера не наговорил мне – этот парень с глазами цвета акварельного неба. Он обвинил, что это я – серийный убийца, наводящий ужас на Эттон-Крик, а потом, извиняясь, сунул мне в рот таблетку от приступа, когда я упала на пол и ударилась затылком о спинку кровати. Даже выразил соболезнование по поводу смерти матери.

Я двинулась дальше к своей машине.

Поступила бы я так же, как он? Наверное, да. Но мне сложно смотреть на это с его точки зрения, когда после вчерашнего разговора мое сердце до сих пор ноет от боли. Но я не злюсь, просто Аспен должен отстать от меня хотя бы на пару дней.

Я остановилась перед капотом «БМВ», заметив, что все четыре шины проколоты, и почувствовала, как опускаются руки и разжимаются кулаки. Усталость навалилась разом, и я шумно вздохнула, чувствуя себя старше лет на пять. Меня душил приступ нервного смеха.

– Прямо как в школе, – пробормотал Аспен, возникая за моей спиной. Я бросила на него удивленный взгляд, подавив смех, рвущийся наружу.

– Тебе резали шины в школе?

Он ответил таким же удивленным взглядом.

– А тебе нет?

– Нет.

– Забудь. А это что? – Он первый заметил записку, лежавшую за стеклоочистителем, и, схватив ее, озвучил прочитал: – «Убийца».

Он смял записку в кулаке, тем самым выплеснув свой гнев, и швырнул ее под ноги.

– Поехали домой, Айрленд, – произнес он. – Мы можем стоять у твоей машины до вечера, но тогда поползут слухи, а ведь ты… Просто дай мне ключи, – перебил он сам себя и протянул руку. Я вытащила ключи из кармана штанов и вложила в его ладонь, наблюдая за происходящим как будто со стороны.

– Все будет хорошо, – пообещал Аспен, пытаясь успокоить самого себя, и сунул ключи от моей машины в свой рюкзак. Он взял меня за здоровую руку и крепко сжал пальцы, увлекая в конец стоянки. – А вот и мой мотоцикл.

Вдоль аллеи уже начали зажигаться фонари, и оранжевые блики сияли на черном лоснящемся мотоцикле. «Прямо как у Киры Джеймис-Ллойд», – вспомнила я.

– Что, неужели боишься? – зловеще шепнул Аспен в мою макушку, и я оглянулась.

– Конечно нет, что за странный вопрос?

Он сел на мотоцикл и протянул мне шлем. Я неумело справилась с ним, затем перекинула сумку через плечо и устроилась на сиденье, сцепив на животе Аспена пальцы в замок. По его подтянутому телу от моего прикосновения побежали мурашки, и я вспомнила слова Мэнди. Она сказала, что Аспен принимает наркотики.

Когда мотоцикл рванул с места, я зажмурилась, вспоминая слова отца: «Страха не существует. Он здесь, в твоей голове». Страха не существует. Я должна помнить. Я должна помнить об этом, чтобы выжить.

– Так ты сможешь победить собственных демонов.

– Айрленд! – Я вздрогнула, просыпаясь. Аспен стоял рядом со мной с неподдельным выражением ужаса на лице.

– Что? – удивилась я. – Что такое?

– Ты уснула!