Умирать всегда глупо

Разъем зафиксирован, откуда-то сбоку выехала панель управления всей этой спасательной, для него системой. Кнопки, надписи, кнопки. Стерану стало нехорошо, подкосились, мгновенно ослабли ноги. Нет, что-то такое он отдаленно помнил, когда их знакомили с кораблем. Что-то. Нет, он не помнил, не знал об этом, эти функции корабля находились вне его компетенции. Или все-таки что-то такое было?

На пульте явственно выделялись две надписи: «зарядка аккумуляторов» и «заправка систем жизнеобеспечения скафандра», а за этой, простой на первый взгляд, формулировкой скрывались многомесячные, а, может быть и многолетние запасы еды, воды и кислорода. Это было сделано для того чтобы имелась возможность продолжать работу вне корабля неопределенно долгое время или для каких-то экспериментов. Эксперименты. Он подумал о своем новеньком скафандре, в котором, как он припоминал, действительно можно жить месяцы, не снимая его. Эта модель рассчитана на нечто подобное, что произошло с ним. Когда облачаешься в скафандр, то в разных местах к телу подключаются сотни датчиков, а под кожу вводятся сотни разного рода канальцев-трубок. Система жизнеобеспечения следит за всем организмом, контролируя органы пищеварения и выделения, перенимая их функцию на себя. Заботится о постоянстве внутренней среды организма – содержании солей, воды, белков, кислорода, гормонов и тому подобных вещей, по мере необходимости вводя или выводя их из тела. Даже есть, употреблять пищу, что-то глотая, не нужно – все будет сразу вводиться в кровь. При наличии запасов пищи и электроэнергии человек в этой оболочке может продержаться очень долго. Сколько? Кто его знает. Возможно, это было в программе экспериментов, которые они должны были выполнить. Но об этом знает один лишь капитан…

Разъем шнура сам отскочил из паза, все, заправка завершена. Ему можно жить.

Небольшое Марсианское солнце быстро уходило за горизонт. Большая часть неба окрасилась в иссиня-черный цвет и только там, где еще оставалось светлое золотое пятнышко, разливалась скудная заря. В последний раз лучик солнца скользнул по металлической ткани скафандра, осветив сидящую на камне фигуру, несколько склоненную в раздумье.

Стеран Ровен прощался со светом такой далекой отсюда и такой родной звезды. Недалеко от его диска ярко блестела маленькая звездочка, двигающаяся вслед хозяйке. Это или Венера или Земля, так же ставшая вечерней звездой этой планеты. Но эта его последняя надежда скоро скрылась за горизонтом, оставив космонавта наедине со своими мыслями.

Он, местный Робинзон, прожил на Марсе более пяти месяцев. Или лет. Мысли, столь ясные после кораблекрушения, ныне расплывались, меняя свои формы и очертания. Несмотря на здоровое тело, его мозг понемногу начинал давать сбои.

Нет, первое время все шло хорошо, просто прекрасно. Он радовался жизни и даже, иногда, находил необъяснимое удовольствие в его сложившемся положении. Все что нужно для его выживаемости работало просто прекрасно.

Первым делом Стеран занялся подсчетами. Наверняка на Земле строили корабль не в единственном экземпляре, и подготовить второй такой для спасательной экспедиции это дело дней, а то и часов. При дополнительных установленных на двигатели модулей и той спешке, которую люди должны были испытывать, полет занял бы не более нескольких месяцев. Пищи и воды у него, как выяснилось, хватило бы даже на несколько лет. Поэтому не все так плохо как казалось сначала. Его могут еще спасти, если он будет долго и терпеливо ждать.

Затем выяснилась небольшая неприятность – солнечные батареи не могли вырабатывать электроэнергию в полном объеме из-за каких-то неисправностей. Правда, все равно аккумуляторы скафандра не могли зарядиться больше чем их емкость, а больше энергия ни на что не расходовалась.

Оп мог свободно передвигаться по планете в любом направлении, но от останков, ставших ему родными, его третьим домом, после Земли и каюты в корабле, не мог отойти более чем на двадцать-двадцать пять часов, с тем, чтобы успеть вернуться и пополнить свои запасы скафандра.

Стеран совершил несколько подобных прогулок в разных направлениях, совершая переходы до ста километров в одну сторону. Правда, при этом приходилось колоть себе большие дозы транквилизаторов, чтобы находиться в активном состоянии по сорок-пятьдесят часов. Он не признавался себе, но действительная цель его прогулок – найти остатки основного модуля корабля. Впрочем, это, одно из немногочисленных развлечений, очень скоро пришлось прекратить.