Умница-головка

— Бедная Лолоша, бедная ты моя птиченька, — с жалостью в голосе проговорила Марго, лаская черно-белые перышки сороки, слетевшей к ней на стол. — Бедная Лолоша хочет кушать? Постой, я покормлю тебя сейчас в последний раз, — и девочка, отложив узелок в сторону и сбросив шубку, бежит за свежей водой для забытой птицы. Потом она вынимает из мешка крошки и сыплет в клетку.

— Прощай, Лолоша, не забывай меня! Может быть, я не скоро вернусь, а, может, и не вернусь совсем, — говорит Марго тихим печальным голосом.

Но Лоло уже не обращает внимания не девочку, а стучит клювом по Дну клетки, жадно проглатывая одну крошку за другой.

Глава VI В поезде

«Боже мой, только бы не опоздать! Только бы не опоздать!» — думала Марго. Когда она, наконец, вбежала в зал третьего класса, стрелка часов показывала без десяти минут одиннадцать. А в одиннадцать ровно уходит поезд. Слава Богу! Еще есть время, и она успеет взять себе билет. Она подходит к кассе, выкладывает деньги и получает его через маленькое окошечко. Получив, Марго прижимает билет к сердцу, как какое-то сокровище, и бежит на платформу.

В вагоне, куда попала Марго, набралось столько народу, что было негде присесть. Девочка обрадовалась, когда ей удалось найти удобное местечко, чтобы стоять. Она очутилась между какой-то женщиной и худеньким мальчиком.

Мальчик оглядывал всех находившихся в вагоне испуганными, робкими глазами и старался быть как можно менее заметным.

— Вы куда едете? — робко осведомилась у Марго женщина.

— В Варшаву, — отвечала девочка.

— Конечно, с родными?

— Нет, одна…

— Одна? Такая крошка?

«Ну вот! Опять крошка! — думала с досадой Марго. — Если все будут обращать внимание на мой рост, это не принесет мне ничего хорошего».

— А вы, значит, едете в Варшаву? — полюбопытствовал вдруг худенький мальчик — сосед Марго.

В эту минуту раздался свисток кондуктора, и поезд тронулся. Мальчик сразу повеселел.

— Слава Богу! Слава Богу! — зашептал он еле внятно. Но Марго услыхала его шепот.

— Детки, вы что ж это, стоя поедете? Ножонки затекут, — сказал вдруг какой-то пассажир. — Садитесь вот к окошечку… Места всем хватит.

— Благодарю, — ответил худенький мальчик, — мне и тут хорошо.

И он, к крайнему удивлению Марго, отступил в темный угол и стал так, что свет фонаря не падал ему на лицо.

«Странный мальчик», — подумала Марго и принялась рассматривать со стороны своего спутника, его неспокойное лицо и бегающие, испуганные глаза.

Одет он был в теплое хорошее пальто и барашковую шапку. Видно было, что он сын зажиточных родителей. На вид он казался лет двенадцати-тринадцати.

Марго очень заинтересовалась поведением мальчика, который все еще оглядывался и тревожно озирался во все стороны.

— Разве у вас нет билета? — спросила его Марго. — Что вы так боитесь?

— О, нет, билет у меня есть, а я боюсь совсем другого… Я вам расскажу потом все, когда все эти люди улягутся спать. А пока могу вам только сообщить, что зовут меня Шурой, и что мне от роду целых двенадцать лет. А вам сколько?

— Мне тоже двенадцать. А зовут меня Марго, то есть Маргаритой.

— Вы не русская?

— Нет, француженка, но уже живу давно в России.

— Французы — молодцы, храбрецы! — неожиданно восклицает мальчик.

— А русские-то какие герои! — восторженно подхватывает Марго. Оба они уселись рядом на освободившейся скамейке и между ними началась беседа о русских героях.

За беседой незаметно проходило время. Все уже улеглись спать и кое-где уже слышался могучий храп пассажиров, устроившихся на ночь.

— Ну, вот, теперь уже ничего не страшно… — тихо произнес Шура.

— А чего вы боялись? — удивленно спросила Марго.

— Вы никому не скажете? Даете мне честное слово!

— Никому не скажу. Честное слово, — горячо отозвалась Марго.

— Видите ли… я… доброволец… Еду на войну… но таких юных добровольцев задерживают и возвращают домой. Этого-то я и боюсь…

Продолжая болтать, дети постепенно задремали под стук колес мчавшегося в ночной темноте поезда.

Глава VII Приехали

Еще день и ночь Марго и Шура были в дороге. Только на вторые сутки они приехали в город, где думали остановиться.

На душе у детей становилось все тяжелее и тяжелее. «Что-то будет дальше?» — вот какая мысль тревожила Шуру и его спутницу.

— Придется долго промаяться, пока удастся попасть в полк, — бледный от волнения, говорил мальчик-доброволец. — Да удастся ли вообще!..

— И мне трудно будет пристроиться при лазарете, — отвечала Марго.

В это время поезд остановился у вокзала. Пассажиры засуетились и, толпясь, начали выходить из вагона.

Дети остановились на платформе и стали обдумывать, куда пойти.

— Вот что надо делать теперь… — начал было Шура, но не договорил. Высокий господин и жандарм неожиданно загородили дорогу детям.

— По приметам этот мальчик тот самый, которого мы ищем, — шепнул господин жандарму. — Его надо задержать. Ты Александр Незлобии, двенадцати лет?

Шура сразу струсил. Он хотел ответить что-то, но не мог. В глазах у него появились слезы.

Вокруг них уже собиралась публика. Раздавались то сочувственные, то насмешливые восклицания.

— Какой клоп, а тоже на войну собрался!