Умница-головка

И Марго, вот уже вторую неделю работающая в лазарете княгини Курбасовой, легко и бесшумно носится по палате. Она и в лавочку сбегает, и письмо прочтет и напишет, и папироску поспешит зажечь раненому, и пить подаст, и покормит безрукого или слабого с ложечки вовремя. Она успевает и пол подмести, и чай разлить, и помочь сиделкам прибрать палату.

— Умница, что и говорить, — не нахвалятся на девочку сестры и больные.

— И откуда только такую разумницу выкопала княгинюшка наша?

— Ну, вот, захвалите девчурку и с толку собьете совсем, — говорила, улыбаясь, старшая сестра милосердия, главная помощница княгини. — Избалуете куклу нашу, а куда она, балованная, нужна нам будет потом?

Но Марго не могли испортить никакие похвалы, никакие одобрения. Целый день она работала, делала свое скромное дело, а вечером читала вслух или распевала свои песенки раненым солдатам.

— Ишь, как ладно поет, — умилялись раненые, ласково поглядывая на Марго и не пропуская ни одного звука из ее нежных песенок.

Иногда к раненым и больным присоединялись и сестры и сама княгиня — хозяйка лазарета. Все подолгу слушали Марго. И когда Марго кончала петь, они все без устали хвалили и ласкали девочку. За одну только неделю, проведенную Марго в лазарете, все ее успели полюбить. Как-то перед самыми праздниками привезли новых раненых в город. Десятерых из них доставили в лазарет княгини Курбасовой. Особенно серьезно был ранен молоденький солдатик-доброволец, которого привезли с простреленной грудью и рукой. Он только раз был в бою, но неприятельская пуля сразу настигла его. Однако юноша не унывал и казался бодрым. — Это ничего, это ничего, вылечат меня. Авось еще смогу сразиться с врагами, — говорил он, сияя милыми, совсем еще детскими глазами. К вновь прибывшему раненому подошла Марго. Пристально взглянула девочка в осунувшееся смуглое лицо юноши, в его черные глаза вдруг неожиданно бросилась к его койке.

— Сережа!.. Сережа, дорогой!.. Неужели это вы?

— Марго? Какими судьбами?

— Голубчик, вы ранены? В грудь? Ах, Боже мой! Не успел еще и…

— Да, да, Маргоша… Какое несчастье! — горько усмехнулся Сергей Никуди. — Какое несчастье… Хотел быть полезным и вот… А ты-то как попала сюда, крошка? Да ты ли это? Не сон ли это?

— Я, я, Сережа, голубчик…

И тут же присев на край постели раненого, она в коротких словах рассказала ему, как попала в лазарет.

Молодой Никуди, несмотря на жестокие страдания, очень внимательно выслушал девочку.

— Так… так… понимаю… — проговорил он.

Но в эту минуту подошла сестра милосердия и приказала Марго не разговаривать с новым раненым, которому всякая беседа очень вредна. Да и Сережа впал в забытье. На утро ему предстояла тяжелая операция. Надо было дать юноше подкрепиться и хорошенько отдохнуть.

Глава XI Награждение героев

Сырым зимним утром к подъезду лазарета княгини Курбасовой подкатил военный автомобиль. Из него вышли высокий, худощавый генерал и молодой офицер — его адъютант. В подъезде посетители сбросили шинели на руки оторопевшего, вытянувшегося в струнку швейцара и стремительно вошли в первую, ближайшую палату.

Странное зрелище открылось глазам вошедших. Посреди палаты сидела маленькая девочка, одетая, как обыкновенная больничная сиделка, в серое холстинковое платьице, в белый фартук и белую же косынку. Ровным, четким и ясным голосом девочка читала раненым последние известия с войны. Раненые напряженно слушали.

— Ну, а теперь, сестреночка, прочти про награды. Кого из героев Государь Император жалует. Может, из наших начальников или из своего брата солдата кто и отличился?.. — попросил один из солдатиков с ближайшей койки.

— Постойте, постойте, — проговорила девочка. — Я тут раньше про подвиг прочту. Видите, вот напечатано большими буквами: «Подвиг юного добровольца»…

И вдруг Марго замолкла.

Раненые, кто только мог, встали со своих кроватей. Кому подняться было трудно, тот по крайней мере повернул голову к двери, на пороге которой стоял высокий генерал.

— Здорово, ребята! — крикнул генерал зычным голосом с порога комнаты.

— Здравия желаем ваше… — отвечали раненые, кто как мог, погромче или потише.

В эту минуту из соседней палаты выбежали сестры во главе с самой княгиней.

Высокий генерал поздоровался с ними и в их сопровождении стал обходить палаты. Около каждого солдатика он останавливался, расспрашивал о ранах, о битве, в которой тот участвовал. Солдаты отвечали, не сводя глаз с лица генерала.

Иногда генерал во время разговора оборачивался к шедшему за ним адъютанту, брал у него медаль или крестик и прикалывал к груди раненого, которого он признал заслуживающим награды.

Влажными глазами провожали солдаты высокую стройную фигуру генерала. Вот он прошел мимо еще нескольких коек и приблизился к Сергею Никуди.

Черные глаза юноши уставились в лицо генерала. Единственная уцелевшая рука (другую ему отняли уже неделю назад) схватилась за сердце, которое билось так радостно и трепетно в этот миг.

— Ты доброволец Сергей Никуди? — кратко обратился к нему генерал.

— Так точно, ваше превосходительство…