Умница

Он попросил Нину приехать к нему, и вместе с Лидией Григорьевной они устроили семейный совет. Нина выступила против этой авантюры. Она была в курсе того, что происходило у отца с Симоняном в последнее время, и считала, что компания обречена. Нина говорила жестко, не щадя отца, – была уверена, что так и нужно в подобной ситуации. Симонян просто хотел спихнуть на отца свои долги, и кончиться это могло тем, что отец и Лидия Григорьевна остались бы без гроша и даже без крыши над головой.

И тут Лидия Григорьевна впервые удивила Нину. Положив свою руку на руку отца, она сказала: «Решай, как считаешь нужным. Я с тобой».

Отец собрал деньги и выкупил компанию.

Все произошло стремительно, за какие-нибудь две недели. Когда деньги были переданы Симоняну и все документы подписаны, Симонян с отцом распили в офисе компании бутылку армянского коньяка – такого же, как тот, с которого началось их сотрудничество. Симонян был задумчив, говорил мало. Прощаясь, он вдруг обнял отца и сказал: «Все-таки мы неплохо покуролесили, а? Я ни о чем не жалею».

На следующий день в городских новостях сообщили, что на шоссе, ведущем в Шереметьево, в дорожно-транспортном происшествии погиб известный в определенных кругах предприниматель Симонян.

Наступило тяжелое, нервное время. Нина включилась в дела отца: после работы и по выходным ехала к нему в контору, сидела до ночи над бумагами. Скоро она уже знала всю бухгалтерию компании как свои пять пальцев. Даже не разбираясь в технических вопросах, она видела, что это хороший, крепкий бизнес; проекты были разумно сформулированы, сулили отдачу и открывали перспективу на будущее. Оставшийся после сокращения коллектив был похож на сжатый кулак: все работники были один к одному – опытные, надежные, преданные делу. Многие знали отца еще по строительному тресту, доверяли ему и были готовы затянуть пояса, чтобы пережить трудное время.

Через полтора-два года нормальной работы основные проекты были бы завершены. Вырученных средств тогда хватило бы, чтобы выплатить значительную часть долга и заложить новые проекты, контуры которых уже просматривались. Можно было бы снова набрать людей, расширить операции, и в считанные годы компания развернулась бы, как пружина, в основательное, доходное хозяйство. Но было одно «но», которым все перечеркивалось: сроки платежей по взятым ссудам наступали гораздо раньше, чем можно было закончить проекты, и взять деньги было неоткуда.

Нина начала борьбу за экономию – изучив под микроскопом абсолютно все статьи активов и расходов, включая самые мелкие, представила отцу список того, от чего можно было отказаться. Однако, хотя этот список делал честь ее профессионализму и дотошности, итоговая экономия оказывалась незначительной. Все ценное уже увел Симонян, который выжал компанию как лимон.

Теперь Нина видела отца почти каждый день, но при этом разговаривали они мало. Отец был сам не свой из-за последних событий и гибели Симоняна, о которой он не знал, что и думать. На всё у него был один ответ – работа; он еще больше погрузился в инженерные проблемы, пропадал на объектах, подменяя своих подчиненных. О том, как придется расплачиваться по ссудам, он просто отказывался говорить, как страус, пряча голову в песок. «Не волнуйся ты так, Нинок, – говорил он дочери с наигранным оптимизмом. – Все образуется. Когда надо будет, я пойду в банк, все объясню. Уверен, они дадут отсрочку – ну, не звери же они».

Нина, несколько лет проработавшая в инвестиционной компании, знала о банках побольше отца и не обольщалась насчет их милосердия или хотя бы здравого смысла. Но как она ни ломала голову, ничего принципиально другого она придумать не могла – выходило, что оставалось уповать на отсрочку, которую банк мог им великодушно предоставить. Только, конечно, нельзя было приходить в банк с голыми руками – нужно было принести подробный бизнес-план, из которого железно следовало бы, что этот бизнес банку выгоднее поддержать, чем уничтожать.

Разработкой такого бизнес-плана, сроком на пять лет, и занялась Нина. Тут бы ей очень пригодился совет Игоря, который был экспертом именно в оценке эффективности инвестиционных проектов, но Игоря она не видела с тех пор, как захлопнула за ним дверь, а позвонить ему, попросить о встрече было немыслимо. Игорь решил бы, что она пытается его вернуть, а она вовсе этого не хотела. Она больше не желала пускать в свою жизнь никаких мужчин – никогда.