Умница

И с бизнес-планом она могла справиться без Игоря, ума хватало. Беспокоило ее другое. Наведя справки о банке, который их кредитовал, она выяснила, что это было одно из многих мелких и темных финансовых учреждений, возникших в конце прошедшего века неизвестно откуда и делавших деньги неизвестно на чем. В последние годы часть из них старались «отмыться», прибиться к легальному бизнесу, но люди в них работали те же, и психология у них была та же, что в бурные девяностые. Те, для кого Нина сочиняла по вечерам свой бизнес-план, могли просто не понять, что в нем написано, а если бы и поняли, то вряд ли пятилетняя перспектива могла их в чем-нибудь убедить. Как голодная собака верит только в мясо, они верили только в наличные деньги, и не когда-нибудь, а сейчас.

Был еще запасной вариант: получив отказ в своем банке, можно было с этим бизнес-планом пойти в другой, в надежде найти там более профессиональных и разумных людей. Разумные люди в другом банке, оценив перспективы бизнеса, могли дать компании долгосрочную ссуду, чтобы она расплатилась по краткосрочным, но тогда эти разумные люди непременно постарались бы отнять компанию или, по крайней мере, стать ее совладельцами. Нина считала, что на такой вариант нужно было соглашаться, конечно, постаравшись сохранить контроль над компанией за собой.

Однако жизнь опять показала, что у нее в запасе всегда есть сюрпризы, способные расстроить планы и расчеты маленьких людей.

Как-то в субботу Нина и отец сидели в офисе вдвоем: отец у себя в кабинете, а Нина, с бумагами, за столом секретарши в приемной. Вдруг дверь распахнулась, и вошли трое. Один был среднего роста, худощавый, в хорошем пальто, двое других – шкафообразные громилы в кожаных куртках. Первый, скользнув по Нине глазами, что-то сказал громилам, и те остались в приемной, а сам он прошел к отцу.

Нина знала, что отец никого не ждал. Желая выяснить, в чем дело, она вскочила было, но один из громил поднял ладонь, похожую на совковую лопату: «Сиди». Нина осталась на месте. Она лихорадочно соображала: что это, ограбление? Эти двое – явно криминальные типы. Но никаких денег в офисе нет, что у них с отцом тут брать?

Нина немного успокоилась, когда из кабинета отца донеслись голоса – вроде бы, разговор был спокойный, на налет не похоже. Что ж, может быть, это какие-то странные клиенты, решила она. Хорошо бы они дали компании заказ, на котором можно быстро заработать, – тогда пусть будут хоть черти из преисподней. Она вернулась к своим бумагам, но не могла сосредоточиться, все время прислушивалась к голосам за дверью, стараясь уловить, о чем идет речь.

Один из гостей опустился в кресло рядом с Ниной. Кресло жалобно заскрипело. Громила осклабился Нине и произнес: «Гы-ы…» Нина ему явно приглянулась. Вместе с креслом он придвинулся к ней, намереваясь перейти к активным ухаживаниям. Однако другой – видимо, он был старшим, – бросил: «Завязывай, слышь». Романтически настроенный громила тут же поскучнел, отодвинулся, вынул из кармана куртки какой-то журнал с картинками и углубился в него.

Потом Нина заставила отца передать ей во всех подробностях разговор, который у него состоялся с нежданным визитером.

Пришедший был довольно молодой человек, одетый в дорогие, хотя и дурно подобранные вещи. У него на лице не было шрамов, на руках не были видно татуировок, и пахло от него не тюремной парашей, а французским одеколоном, но все-таки у того, кто оказывался с ним рядом, в голове сразу проносилась мысль о чем-то страшном, уголовном, и по спине проходил холодок.

Бандит занял стул рядом со столом отца и с минуту ничего не говорил. Он оглядел кабинет, потом достал портсигар, вынул коричневую папиросу с перекрученным концом, закурил. По кабинету поплыл дымок со странным запахом.

Наконец бандит посмотрел на отца. Глаза у него были скверные – больные, ненормальные, они как будто не могли ни на чем сфокусироваться, взгляд их все время прыгал. Однако при этом бандит прекрасно видел и замечал все, что ему было нужно.

Отец не выдержал, поднялся со стула.

– Объясните же, наконец, в чем дело…

Тот сделал жест рукой, в которой дымилась папироса:

– Сядь, не мельтеши.

Отец подчинился, да и любой подчинился бы на его месте. Когда актеры в кино изображают бандитов, они для достоверности кричат, хрипят, сквернословят и корчат страшные рожи. Однако в жизни те, кто на самом деле убивает людей, как будто это заурядная работа, не нуждаются в крике и ругани, чтобы произвести впечатление. И посетитель отца не кричал.

– Давай, базарь, – сказал он спокойно. Это «базарь» было одним из немногих блатных словечек в его речи, в остальном он говорил почти правильным языком.

– Ч-что вы имеете в виду? – с трудом выговорил отец.

– Ты тут ходил под Симоняном? – спросил гость.

Отец приосанился.

– Я директор компании.

Гость кивнул. Потом, затянувшись папиросой, спросил:

– Ты знаешь, кто я?

Отец отрицательно потряс головой.

– Повезло тебе, – сказал бандит и добавил: – Но твое везение кончилось.

– Ч-что вы имеете в виду? – опять спросил отец.