Умница

Теперь Нина целыми днями не вылезала из Интернета. Подобно тому, как кит процеживает тонны океанской воды, чтобы добыть планктон, Нина пропускала через себя огромное количество пустой информации, чтобы выцедить факты, которые могли иметь какое-нибудь отношение к возможности кризиса.

После недели такой китовой работы она имела представление об основных болевых точках мировой экономики. При внешнем благополучии дела в мире шли далеко не лучшим образом, глобальные экономические проблемы не решались десятилетиями, надувались многомиллиардные финансовые пузыри, которые должны были неминуемо лопнуть.

Все это в принципе было известно, и на это были известные контраргументы. У жизни в долг и постоянного откладывания проблем на будущее были свои идеологи, они писали книги, вели университетские курсы и выступали в телевизионных обзорах. «Все будет хорошо, – говорили они. – Рынок сам все отрегулирует».

Оптимистические прогнозы были несостоятельны логически и явно мотивированы политически, но в их пользу был простой факт: при всех кричащих проблемах мировая экономика устойчиво росла многие годы, так почему бы ей не продолжать расти?

Нина не рассчитывала, что окажется умнее всех крупнейших экономистов мира, вместе взятых. Но где-то в глубине души она надеялась, что сработает ее интуиция, которая много раз ее выручала. Однако интуиция молчала – видно, мировые проблемы были ей не по плечу.

Это был тупик. Для кризиса имелись предпосылки, но, как ни странно, вместо кризиса они могли породить еще пару десятилетий ускоренного роста. А если кризису и суждено было разразиться, то невозможно было определить, когда это произойдет. Ничего более осмысленного на эту тему никто сказать не мог. Не могла и Нина Шувалова, которая вдруг заинтересовалась глобальными проблемами, изнывая от безделья и любовного томления в своей однокомнатной квартире.

Что она могла предложить Самсонову? Исходить из того, что кризис то ли будет, то ли нет, учесть во всех оценках и расчетах обе возможности? Но такой учет имел свою немалую цену, чрезмерная осторожность снижала рентабельность проекта. Какие аргументы она могла привести за то, чтобы пойти на такие жертвы? Никаких. Да и в любом случае до подачи заявки оставалась всего неделя, менять что-либо было, наверное, уже поздно.

Засидевшись очередной раз допоздна над кучей разрозненных и противоречивых материалов, Нина наконец выключила компьютер, сказав себе: «Хватит, это не имеет смысла».

Она легла, но мировая экономика с ее непостижимыми проблемами еще долго не давала ей уснуть, а потом проникла и в ее сон. Во сне ей явился доктор Маттиассон, который почему-то имел вид гнома с окладистой белой бородой. Гном Маттиассон сидел на куче золота и имел очень печальный вид. Печалился он оттого, что золото на глазах превращалось в коровьи лепешки. Указывая на это безобразие крючковатым пальцем, Маттиассон говорил: «Эх, Нина, Нина, я так на тебя рассчитывал!»

Проснувшись, Нина, как всегда, накинула халат, нашарила ногами шлепанцы и пошла к окну посмотреть, какая на дворе погода. Солнце, как и Нина, встало поздно, его косые лучи не слепили и не грели. Нина открыла окно, впустила утренний холод и выглянула.

По всему чувствовалось, что на носу осень. Рядом на карнизе сидел нахохлившийся голубь, ожидавший, когда светило наконец его согреет.

– Мировой кризис будет, и очень скоро, – вдруг громко сказала Нина.

Голубь покосился на нее настороженно.

Нина испугалась гораздо больше, чем замерзший голубь. С минуту она стояла, держась за створку окна и пытаясь понять, она ли это сказала и не последует ли за этим что-нибудь еще.

Последовало озарение. Бывают картинки-головоломки, в которых, среди нарочитого хаоса линий нужно найти изображение, например, охотника с собакой. Всматриваясь в такую картинку, зритель раздражается оттого, что не может ничего в ней разобрать, а потом вдруг видит охотника и недоумевает, как это он не видел его секунду назад. Это же произошло с Ниной. Накануне она ничего не могла разобрать в хитросплетении глобальных экономических проблем, а теперь совершенно ясно видела надвигающийся кризис. Кризис был огромен, ему предстояло потрясти всю мировую экономику и начаться он должен был в ближайшее время.

Разумеется, никакому телевизионному болтуну-эксперту Нина не смогла бы ничего доказать. Но она и не собиралась ничего доказывать и обосновывать. Она просто знала, кто кризис близок, уже почти наступил.

Нина продолжала стоять у окна, не шелохнувшись, поглощенная открывшейся ее разуму картиной неминуемого мирового экономического потрясения. Картина была ужасная и завораживающая одновременно.

Нину охватил восторг первооткрывателя. «А ведь мир еще ничего не знает. Никто, кроме меня, не знает, – мелькнула в ее голове горделивая мысль. – Ну, то есть, кроме меня и доктора Маттиассона…»

«Я гениальна!» – хотелось воскликнуть ей.

Вместо этого она крикнула на всю улицу:

– Дура!

Голубь встрепенулся, соскользнул с карниза и тяжело улетел.

Нина схватилась за голову и застонала. «Дура! Возомнила о себе! Ты же все провалила!»