Умница

Но Павел Михайлович не двигался. Нина с удивлением обнаружила, что он клюет носом, почти спит. Огромное напряжение последних дней в конце концов взяло верх над этим сильным человеком.

Нина взяла его за руку.

Самсонов очнулся.

– Вы куда теперь, Нина? Домой?.. Хотя нет, вам домой нельзя. Они видели вас со мной, могут и к вам заявиться. О, черт, втравил я вас…

– Никуда вы меня не втравили, и никуда я не пойду, – заявила Нина. – Я буду с вами.

Самсонов устало потер виски.

– Да я сам не знаю, куда денусь… Может, в гостиницу какую-нибудь? Мне надо всего-то до утра переждать.

Нина вспомнила, как быстро Самсонова вычислил менеджер теннисного клуба, когда директор туда заявился.

– Нет, Павел Михайлович, это плохая идея.

Самсонов усмехнулся:

– Ну, тогда я лягу на этой лавочке и посплю до утра.

– Вас полиция заберет.

– Да, полиция…

Было видно, что Самсонов уже не в состоянии думать, даже ради того, чтобы спастись.

Нину осенило:

– Я знаю, куда мы поедем.

– Куда? – спросил Самсонов.

– Увидите. Доверьтесь мне.

Самсонов наконец положил руку ей на плечи и склонил к ней голову. Нина постаралась сесть так, чтобы ему было удобно. Если любимый решил поведать ей о своих чувствах, то ему ничто не должно было помешать.

Но у Самсонова голова неудержимо опускалась на грудь.

– Нина, почему вы со мной возитесь? – пробормотал он, засыпая. – Меня все предали, все бросили, а вы…

– Я вас не брошу, Павел Михайлович.

– Почему?

– Потому что я вас люблю.

Неизвестно, понял ли Самсонов, что она сказала. Сквозь навалившийся на него сон он что-то пробормотал. Нине показалось, что он сказал: «Я вас тоже…»

Так состоялось их объяснение в любви. Все произошло не совсем так, как она себе представляла, но переживать по этому поводу было некогда.

Нужно было действовать.

Нина поймала такси. Щедро заплатив водителю, она с его помощью погрузила Самсонова в машину и скомандовала: «На вокзал».

В вагоне электрички было почти пусто. Едва сев, Самсонов опять мгновенно заснул, положив голову Нине на плечо.

Одет он был в рыболовную куртку и такую же шляпу, которые Нина купила в каком-то круглосуточном магазинчике на вокзале. Оттуда же происходил спальник, который лежал теперь в сумке у нее на коленях. Самсонов с Ниной были похожи на любителей отдыха на природе; непонятно было только, почему они едут на природу в воскресенье, на ночь глядя.

Пожилая женщина, сидевшая через ряд от них, неодобрительно кивнула на Самсонова:

– Пьяный?

– Нет, просто устал, – сказал Нина. – Работает много.

Женщине хотелось поговорить.

– Он, вроде, постарше тебя будет?

– Постарше, – признала Нина. – Но ничего, у нас все хорошо.

Не желая поддерживать разговор, Нина сама склонилась головой к Самсонову и прикрыла глаза.

– Да… Главное, чтоб не пил, – подвела итог женщина.

На станции Нине повезло: несмотря на поздний час, подвернулась машина, едущая прямо в дачной поселок.

В машине Самсонов продолжал спать и очнулся только, когда они приехали.

– Нина, где мы?

– Это дача моих родителей. Здесь нас никто не найдет.

Самсонов вышел из машины, размял ноги. Стояла тихая, звездная ночь. В лунном свете дачный домик выглядел нарядным и таинственным.

– Хороший дом, – сказал Самсонов. – У моих родителей был такой же.

Не без труда они отперли ржавый замок и вошли. В доме было сыро, витал запах плесени.

– Здесь давно никто не живет, – объяснила Нина. – С тех пор, как мама умерла.

В доме не жили, но он был пригоден для жизни. Электричества не было, но нашлись свечи. В углу стояла хорошая печка, которую когда-то с любовью соорудил отец. Рядом с печкой сохранилась даже стопка поленьев.

Они зажгли свечи, затопили печку. Скоро стало тепло и уютно. По стенам комнаты и по их лицам заплясали веселые отсветы огня.

Нина показала Самсонову, где набрать воды. Нашелся медный чайник, который когда-то купила мама. У Нины в сумке был чай, сахар, бутерброды.

Заварив чай и разложив припасы на газетке, они оба вдруг почувствовали, как сильно проголодались. Смеясь, они уплетали бутерброды, потом хлебали чай из больших металлических кружек, которые было горячо держать в ладонях.

Они почти не говорили, ограничивались междометиями. Им было хорошо.

Наконец они насытились и согрелись. Настало время устраиваться на ночлег.

Нина разложила на кровати спальник.

– Тут есть белье, но оно все сырое, так что придется так, – сказала она.

Она села на кровать.

Самсонов, который, с ее разрешения, здесь же курил, загасил сигарету. Он молча поднялся, пересек комнату и сел рядом с Ниной.

Он опять повесил голову, но на этот раз не от сонливости. Он собирался объясниться с Ниной, но явно не знал, как начать.

– Нина, я хочу вам сказать, что вы… То есть, я давно уже…

Он умолк.

Нине живо вспомнился Дима, ее молодой несчастливый муж. «Господи, какие же они все…» – подумала Нина.

– Павел Михайлович, поцелуйте меня, – сказала она.

– Нина… – прошептал он, входя в нее.

Она боялась, что он, такой огромный, ее раздавит, но ничего подобного не произошло, его тяжесть была ей только приятна.