Умножая зло

Свечение стало окутывать сидящих людей. С виду ничего не происходило, все как сидели, так и продолжали сидеть. Тянулись томительные секунды. Наконец, свечение схлынуло и понеслось дальше в поисках новых жертв.

— Все в норме? — Сильвестр окинул взглядом свою команду.

Его боевые товарищи смотрели на него, и он читал на их лицам растерянность и страх. Они были раздавлены, уничтожены, это были не мужественные солдаты, какими привык он их видеть, а жалкие пришибленные люди, не способные действовать самостоятельно. Исключение составляли, пожалуй, только Айвен и Анна.

Почему же он не пострадал? Что в нем такого особенного? Вино, напиток, который поднесла цыганка, от которого глаза застлала пелена. Анна знала, что будет, и защитили его. Он посмотрел на нее. Она чуть заметно кивнула ему, мол: ты в порядке? Он утвердительно кивнул ей в ответ.

— Все свободны. Кареган и Стоуна прошу задержаться.

Он смотрел, как люди встают и покидают помещение. Что оно с ними сделало? Даже на первый взгляд это были безвольные личности, с которыми невозможно иметь дело.

— Что с ними сделали?

— Вытравили из них агрессивность. Агрессивность это не только угнетение и убийство, она нам необходима. Без агрессивности люди перестают быть людьми, — сказала Анна.

— Что же будет с нами?

— Не знаю. Если они распространили свое воздействие на все человечество, над нашей цивилизацией нависла угроза гибели.

— Считаешь, что все так серьезно?

— Уверена.

— Возвращаемся на флагман.

— Думаю, что не найдется ни одного человека, способного управлять звездолетом.

— Я сам поведу корабль. Приказываю всем занять места по боевому расписанию. Надеюсь, что они не разучились выполнять простые приказы.

На флагмане и в командном центре пострадал весь личный состав. Сильвестру удалось собрать беспомощных тюфяков, способных безвольно выполнять приказы, ни о какой инициативе не могло быть и речи. Такое впечатление, что всем им сделали лоботомию — без окрика никто с места не сдвигался. Он лично проверил, чтобы они собрали вещи, каждому выдал солидную сумму денег. Пришлось рискнуть лететь на Землю с такой командой. Помощником мог быть только Айвен, да Анна следила за тем, чтобы и он не свихнулся.

Земля встретила их пугающим радиомолчанием и мертвым космодромом.

— Они все там уснули что ли?

— Высшие добрались и сюда. При их размахе они должны были обработать все человечество, не забыв ни об одной колонии.

— Получается, что людьми остались только мы трое.

— Возможно. Никакой защиты мы создавать не решились.

А ведь была защита. Его-то защитили. Анна не рискнула защитить большое количество людей. Поняв это, Высшие ужесточили бы воздействие, и всё пошло бы прахом. Впрочем, и так у них недурно получилось. Вся Земля лежит будто в гипнотическом сне. Где ж тот гипнотизер, который способен ее разбудить?

Они шли по пустынному зданию космодрома. Его команда плелась сзади. Пассажиров не было, корабли не летали. Изредка попадались сотрудники порта, бесцельно бредущие куда-то. Их встретил начальник порта. Поздравил с прибытием, бормотал какие-то невнятные извинения.

На площади перед зданием космодрома по-прежнему возвышалась величественная стела, огромная стрела, не вершине которой красовалась фигура космонавта, распахнувшего объятия бескрайнему небу. И вот мы пожинаем плоды стремлений покорить это небо.

Стоянка была забита автомобилями. В некоторых из них на сиденьях лежали ключи, очевидно, их арендовали, но никто за ними не пришел. Бери любую.

Его команду пришлось распустить по домам. Сильвестр надеялся, что тоска по дому разбудит в них инстинкт самосохранения, и они доберутся до дома самостоятельно.

Дома Сильвестр застал безрадостную картину. Мать, отец и Корина встретили его спокойно, если не сказать холодно. Когда он обнял отца, тот даже не обнял его в ответ. Поцеловал мать, молча подставившую ему щеку.

— Корина, пошли в мою комнату.

Она послушно пошла за ним. Войдя в комнату, они несколько минут молча смотрели друг на друга. Кори, где твой задор? Выдай одну из своих шуток. Обними меня.

— Кори, ты не рада моему возвращению?

На ее лице отразилась волна эмоций, будто этот вопрос застал ее врасплох.

— Рада, — наконец сказала она.

— Как вы тут живете?

— Хорошо. После того, как это случилось, мы не выходим из дома. Там не безопасно.

— Не безопасно?

— Сам увидишь.

И она замолчала.

— Корина, что с тобой? Очнись! — он обнял ее за плечи, энергично встряхнул.

— Отпусти меня, мне больно, — сказала она спокойным, замогильным голосом.

Сильвестра охватил страх, он буквально взмок, покрывшись холодным потом. Что они с нами сделали? Ужас какой! Он отпустил Корину. Она, ни слова не говоря, вышла их комнаты.

— Аня, смотреть на папу, маму и сестру невыносимо. Конечно, я буду приходить и помогать им, но жить дома и каждый день видеть то, что с ними стало, выше моих сил.

— Переезжай ко мне. В доме всем места хватит.

— Я не хотел бы стеснять твоих близких.

— Я живу одна. В моей жизни нет мужчин. Надеюсь, что появление в моем доме тебя не приведет к катастрофе.