Умные граждане – умное государство

Лучшие решения опираются на глубокие научные знания. Однако, как сказал Черчилль, эксперты – это те, «кого слушают, но не слушаются». Конечно, большинство признает, что при современной сложности организации общественной жизни невозможно принимать мотивированные политические решения, не полагаясь в значительной степени на экспертные (читай профессиональные) рекомендации. Однако, несмотря на отчаянную потребность в высококачественном экспертном знании, необходимость обращения к нему сопровождается страхом и ощущением дискомфорта. В общественном сознании существует очевидный конфликт между опорой на профессиональное мнение и ценностями демократии. Экспертное знание представляется фундаментальной политической проблемой в идеологии либерализма.

Критика эта вызвана двумя причинами. Во-первых, считается, что исключительность и «избранность», ассоциируемые с научной и политической деятельностью, противоречат принципам равенства и справедливости, которые лежат в основе нашей либеральной демократии. Во-вторых, решения, принимаемые «за закрытыми дверями» комитетами, состоящими из профессионалов, представляются менее легитимными, чем результат открытой ожесточенной борьбы законодателей, где большую роль играют ценности.

В то время как демократический политический режим предполагает дискуссии, характер которых в значительной степени понятен для всех участников, профессиональное доминирование в отдельных научно-технических областях нарушает представление о легитимности принимаемых решений.

Либеральные идеалы равенства требуют демократических дебатов. Именно поэтому у граждан возникает страх перед эпистемократией – или «властью знающих», – опирающейся на высококвалифицированных специалистов, в том числе на ученых с их специфическими ритуалами, профессиональным жаргоном и традициями. Сами же граждане, которым по определению не хватает специальных знаний, не в состоянии адекватно оценивать предмет обсуждения и квалификацию эксперта, что приводит к отсутствию не только подлинной дискуссии, но и подлинного контроля[853]. В результате в обществе рождается объяснимое опасение, что исключительные знания могут превратиться в инструмент давления; формируется недоверие к «экспертам» в традиционном понимании этого термина.

Конфликт между экспертным мнением и демократическими нормами представляется искусственным. Он существует из-за выработанной привычки ставить знак равенства между понятиями «профессиональный» и «экспертный», что в результате привело к тому, что мнения граждан перестали отождествляться с экспертным знанием. Подобная ошибка стала возможной из-за того, что нам не удавалось сделать экспертное знание ни по охвату, ни по влиянию истинно общественным явлением.

Сегодня ситуация изменилась. Но предубеждение осталось. Убеждение в том, что экспертная работа отражает лишь интересы научного сообщества и, соответственно, противоречит демократическим принципам и не служит интересам большинства, легло в основу ложного противопоставления между экспертным знанием и мнениями рядовых граждан. Опора на экспертов воспринимается как пренебрежение мнением людей, их ценностями и взглядами.

Шейла Ясанофф, занимающаяся исследованиями в области интеграции технологий в социальную жизнь, предложила два как бы противоречащих друг другу, но и неразрывно связанных между собой тезиса о том, почему экспертное знание угрожает лишить легитимности демократические институты: его влияние слишком слабо или слишком сильно[854]. Наряду с ними существует и третье объяснение: в современном обществе отношения между экспертным знанием и демократией недооценены и упрощены, а следовательно, плохо применимы к реалиям сложного социального устройства.

В этой главе поочередно рассматривается каждый из приведенных выше аргументов, с тем чтобы прояснить существующее в общественном сознании представление о недостаточной легитимности экспертного знания, которое необходимо преодолеть посредством новых институциональных механизмов. Пересматривая концепт экспертности с учетом возможностей новых технологий, мы не только снимаем это противоречие, но и обретаем новое понимание гражданственности.

Слабость экспертного знания

В первой половине XX века отношение к науке, как и в целом к профессионалам, было отмечено уважением к цельности и строгости получаемых знаний и почти священным способностям тех, кто умел разгадывать тайны природы. Ученые получили от общества неограниченное право на выражение собственного мнения, которое практически не оспаривалось[855].

В золотое время опоры на профессионализм экспертное знание воспринималось с оптимизмом и верой в упорядоченный, рациональный характер общества, регулируемого в соответствии с научными принципами. Благоговение перед наукой отражало рациональное убеждение в том, что виртуозный эксперимент и блестящая теория смогут дать точные рекомендации для формирования общественного мнения и политических решений[856].